Камень. Книга пятая - стр. 23
– Да… Жестковатым растёт будущий император… – протянул князь Юсупов, развалившись в рабочем кресле. – Ты, Инга, будь с ним все же поаккуратней! А то прихлопнет, как муху надоедливую, и не заметит, хе-хе. Именно такого мужа тебе и надо, мигом бы в чувство привёл! Ладно, иди и не вздумай при следующей встрече показать Алексею, как сильно ты его испугалась. Поняла меня, внучка?
– Поняла, деда, – вздохнула Инга.
– Хоть в другое учебное заведение их переводи! Подальше от клятого ублюдка! – разорялся князь Долгорукий. – Этот Алексей что, совсем себя контролировать не может? Ему-то, понятно, абсолютно ничего не будет, родичи прикроют, а Андрюшке с Наташкой как дальше с ним общаться? Внучку вон до сих пор колотит, ладно хоть внук себя в руках еще держит! Это сейчас такое творится, а что с этим ублюдком дальше произойдет, когда он в полную силу войдет? Сука, пришла беда – открывай ворота!
– Что там могло случиться, что Алексей в такое состояние впал? – задумчиво спросил у своего наследника князь Шереметев. – Ничего не слышно?
– Мои каналы молчат. Говорят, в районе Бутырки что-то такое происходило, но, сам понимаешь, даже если кто что видел, благоразумно будут молчать.
– Это точно, – протянул князь. – Хорошо хоть, Анька под этот гнев не попала, и то в гору, как говорится, но то, как она описывает состояние Долгоруких, Юсуповой и других студентов, побывавших в эпицентре гнева великого князя, меня начинает очень сильно напрягать. Короче, пока сидим и не высовываемся, но информацию по этому инциденту продолжаем собирать. И с Анькой поговори, пусть ведет себя с Алексеем так, будто ничего не случилось.
– Поговорю, отец, – кивнул наследник.
Глава 4
– Ну что, Борисыч, оклемался? – с улыбкой поинтересовался у друга Прохор.
– Оклемался, – кивнул Пафнутьев.
– Тебе твои девушки уже рассказали, что тебя сегодня вечером должны были казнить? – продолжал посмеиваться Белобородов.
– Сказали, – опять кивнул Пафнутьев. – А ещё сказали, что Алексей Александрович меня из Бутырки вытащил. – Он повернулся ко мне. – Алексей, спасибо!
– Не за что!
– И… не смей такого больше делать. Даже ради Леськи. Ты меня услышал?
– Да.
– Очень на это надеюсь. А то и себя погубишь, и еще кого-нибудь за собой потащишь. Я могу узнать подробности… своего освобождения?
– Конечно, Виталий Борисович. Только сначала я бы хотел узнать, за что вы угодили в Бутырку?
Виталий Борисович переглянулся с кивнувшим Прохором и поморщился:
– Да накосячил я серьезно… Особенно это касается способностей Алексии. Сам понимаешь, скрывать от рода то, что она является колдуньей, я не имел никакого права. Еще и с тобой связался на этой почве, втянул, так сказать, в преступную деятельность. Да и то, что мы тогда с тобой вдвоем посетили особняк Дашковых, тоже было не очень правильно и пошло довеском. Вернее, довеском стало то, что я тогда сразу Александра Николаевича не предупредил о планируемой беседе с Дашковыми. А еще государь заподозрил меня в том, что я недостаточно прилежно ловил настоящего отца Алексии. Ну, тут уж он на меня точно наговаривает. Короче, набрался целый букет прегрешений, вот у государя нашего терпение и лопнуло.
– Понял, Виталий Борисович, – кивнул я. – Ну, тогда и я вам расскажу свою историю.
Если в какой другой раз я обязательно спросил бы разрешения Прохора на обсуждение всех этих вещей, как сделал только что Пафнутьев, то сейчас никаких моральных преград не видел вообще.