Как Серёжа на войну ходил - стр. 7
А на месте взрыва возникла безобразная черная воронка, и от нее пахло горелым.
– Недолет… Перелет… Левее… Правее… – нашептывал дед, определяя попадание снаряда. И хоть был раненый, но, когда с неба летели комья поднятой взрывом земли, старался прикрыть Серёжу своим телом.
Один из разрывов повалил могучий ясень, что рос рядом с окопом. Дерево шумно упало, тряхнув листвой, и подняло могучие корни, которые замерли над окопом.
Наконец, решив, что от маленького дерзкого окопа ничего не осталось, враги прекратили огонь.
А Серёжа, оглушенный взрывами, бледный и измученный, все жался к деду, все искал у него защиты.
– Артподготовка закончена! – определил дед, когда пушки врага умолкли.
У деда постоянно появлялись незнакомые военные слова, которые Серёжа слышал впервые и запоминал.
Прошел еще один день и еще одна ночь.
Серёжа проснулся и встал на ноги. Раненый дед метался в жару и просил пить. Теперь Серёжа нес службу за двоих: за себя и за деда. Он наблюдал за тем, что происходит на переднем крае.
Было тихо. Курился синеватый туман. Роса была крупной и тяжелой, как дробь. Над окопом нависали вырванные из земли корни порушенного вяза. А вокруг окопа зияли черные воронки. И, глядя на истерзанную землю, Серёжа вдруг пожалел ее, словно она, земля, была существом живым и страдала от ран и ожогов. Да, может быть, так оно и было.
Серёжа поднял глаза и увидел обожженные огнем алые облака, которые проплывали над горящим селом Кадушкиным… Подожженные снарядами, горели избы, сараи, колодцы. Вся земля горела под Кадушкиным. От этого военного огня облака и стали алыми.
Оттуда, со стороны Кадушкина, вдруг стала доноситься стрельба. Снова заухали орудия. Видимо, полк, уничтожив ночью огневые точки, начал штурм села.
…Как это случилось? Как произошло?
Впереди окопа показался танк. Был он сперва маленьким, безобидным и гудел, как шмель. Но с каждой минутой танк становился все больше. Казалось, он рос на глазах. Мотор грозно ревел, гусеницы лязгали железом. А на броне стали различимы черные кресты. Он тяжело взбирался на пригорки и со скрипом скатывался вниз. Его длинная пушка угрожающе покачивалась, словно ждала удобного момента, чтобы выстрелить. Фашистский танк шел на маленькую солдатскую крепость – на окоп, дерзко вырытый на ничейной земле.
Серёже вдруг стало не по себе – сердце забилось тревожно, и мальчик упал на дно окопа рядом с притихшим дедом.
– Ты что? – спросил раненый.
– Дед, мы погибаем! Дед, пришел конец! Он ползет на нас!
– Танк? – спросил дед и по растерянному виду мальчика понял: танк.
Солдат с трудом поднялся, навалился грудью на переднюю стенку окопа и стал наблюдать за приближающейся громадой. Не отрывая глаз от танка, он сказал Серёже:
– Времени мало. Слушай и запоминай. Этот танк хочет обойти наш полк слева и неожиданно ударить с фланга. Но у него ничего не выйдет. Я помогу своей роте, зря, что ли, пришел на войну.
– Дед, он же раздавит тебя!
– Если так рассуждать, никогда не победишь врага, – сказал дед.
И он достал из ниши, вырытой в стенке окопа, гранату, похожую на большую консервную банку.
– Разве гранатой его остановишь? – безнадежно произнес Серёжа.
– Остановишь, если к гранате добавишь еще кое-что.
– Что добавишь? – воскликнул мальчик.
Но дед не ответил на его вопрос. Он спешил сказать ему главное: