Как разговаривать по-драконьи - стр. 6
– Ладно же, – прошипел Беззубик. – Б’бе-беззубик б’бу-будет б’ба-бастовать!
С величайшим достоинством Беззубик вспорхнул с Иккингова шлема, вознесся на верхушку мачты и уселся там, сердито бормоча себе под нос:
– Б’бе-беззубик капризничает, как м’мла-младенец, д’да? Ха! Мы еще посмотрим, нах’хал самодовольный! Погляд’дим, д’до-долго ли ты прод’держишься без помощщщи этого м’мла-младенца!
– Чего это он? – спросил Рыбьеног. Он не говорил по-драконьи и потому не понимал, что происходит. – Высматривает наши лодки, чтобы вернуться в бухту?
– Гм, не совсем, – неохотно признался Иккинг. У него до сих пор кружилась голова после игры в гляделки с Беззубиком. – Мы поссорились, и он объявил забастовку. Я по горло сыт этим драконом! Он слишком далеко зашел… Я решил положить этому конец…
– Да успокойся ты, ради Тора! – взмолился Рыбьеног. – Сейчас не до этого, СМОТРИ!
Взгляд Иккинга наконец прояснился.
Он посмотрел.
Вокруг клубился туман, но на какой-то миг Иккингу почудилось, будто он различает черный плавник с зазубренным краем, отличающий акулогадов от их более безобидных родственниц – обыкновенных акул…
– Знаешь, Рыбьеног, вряд ли это акулогад, – неуверенно проговорил Иккинг. – Наверное, нам просто мерещится в тумане…
Но Рыбьеног не хотел рисковать, проверяя это предположение на собственной шкуре. Он встряхнул Жутьздорову, однако сонная дракониха лишь перевернулась на другой бок.
– Нам нужен Беззубик! – запаниковал Рыбьеног. – Сделай же что-нибудь, ради всех рун Одина! Попроси прощения! Пообещай ему на обед что-нибудь ОЧЕНЬ вкусное!
– Пожалуй, ты прав, – согласился Иккинг. – Ладно, Беззубик, – позвал он. Сквозь туман он едва различал дракончика, гордо покачивавшегося на верхушке мачты. – Я прошу прощения. Ты нам нужен. Если спустишься и поможешь нам, я буду три недели отдавать тебе весь свой ужин!
– Шшшестьдесят сек’нд, – удовлетворенно прошептал Беззубик. – Шшшестьдесят сек’нд, и Б’бе-беззубик опять им нужжен.
– Не-не-не желаю нич’чего слышшшать! – крикнул он, разглядывая свои коготки. – Зач’чем Ик-к-кингу помощщщь МЛАДЕНЦА…
– Если честно, я думаю, нам бояться нечего, – сказал Иккинг, покосившись на море. – Я ничего не вижу, а эти акулогады нападают, только если чуют открытую рану…
Но Рыбьеног не обратил на слова Иккинга ни малейшего внимания. Он завопил, глядя на мачту:
– Беззу-у-уби-и-ик!
– Б’бе-беззубик не-не-не слушшшает! Б’бе-беззубик не-не-не жжелает ничего слушшшать! – Беззубик заткнул уши крылышками.
Рыбьеног зажмурился в надежде, что все это ему примерещилось, а когда снова открыл глаза…
– Слушайте! – зашептал он с явным облегчением. – Слышите? Это моредраконы!
Иккинг затаил дыхание.
И впрямь, откуда-то издалека доносились пронзительные драконьи вопли.
– Мирная рыбацкая ладья, – радостно возвестил Рыбьеног. – Надо же, как вовремя! Нам сегодня везет!
С этими словами он выхватил у Иккинга руль и резко повернул «Молодого талантливого баклана» в ту сторону, откуда доносился шум.
– Скорее же, СКОРЕЕ, – поторапливал Рыбьеног, глядя, как ветер лениво наполняет парус и гонит лодку вперед. – Только, пожалуйста, больше не крутись!
К радости Рыбьенога, крики драконов становились все громче и громче. Наконец из тумана выплыл сероватый силуэт громадного корабля.
Этот корабль был крупнее, HAМНОГО крупнее, чем предполагал Иккинг. Неужели Миролюбы оснащают свои рыбачьи ладьи тремя рядами весел?! И крики драконов звучали как-то необычно.