Как приручить дракона – 5 - стр. 24
Нет, если человек – девочка, то тут вопросов нет. Девочки – самые красивые природные явления в мире, пусть украшают собой окружающую действительность со всем возможным разнообразием.
И зачем на кровати позолота? Как позолота может улучшить качество сна? И зачем балдахин, если благодаря охранным чарам комары и прочие кровососущие насекомые Збаражский замок облетают стороной? Вся эта марля, тюли и шелка – чистый бред! Да и вообще – от слишком мягкой перины спина болит, даром, что здешнему моему телу 26, и я вообще отчасти дракон.
– ДРАКОНЫ ЛЮБЯТ СПАТЬ НА КУЧЕ ЗЛАТА И СЕРЕБРА! – подал голос дракон. – ИЛИ В КОМПАНИИ ПРЕКРАСНЫХ ДЕВ.
– Что касается компании прекрасных дев, тут мы с тобой необыкновенно солидарны, – признал я. – Мне бы хватило и одной, но, похоже, в отчем доме положено соблюдать некие правила. Это ж юридика – тут правил и традиций вагон и маленькая тележка…
– А где одежда? – удивленный Гоша – это было что-то новенькое, так что я мигом вскочил с кровати и уставился на стул, куда аккуратно, по-военному, развесил брюки, жилетку, рубашку и пиджак.
Ничего этого не наблюдалось. Нет, в саквояже, конечно, имелся комплект оливы – я же собирался, в конце концов, воспользоваться байдаркой, но этот костюм мне был дорог как память! В конце концов – первая серьезная покупка в мире Тверди! Впрочем, одежда – это был второстепенный вопрос. Первостепенной важности тема после сна находилась за расписной дверцей – там имелся и душ, и уборная. И полотенца, и халат, и всякие-разные гигиенические принадлежности – на гостях Вишневецкие не экономили.
Стоя под тугими горячими струями воды, я поймал себя на том, что пытаюсь услышать, что там поделывает дядя Петя из соседней квартиры… М-да, можно вывести человека из земщины, но не земщину из человека! Даже если он – дракон.
Выйдя наружу посвежевшим и запахнутым в халат, я застал у своей кровати какого-то блондинчика в свитке. В одежде такой, а не в пергаменте, скрученном в трубочку.
– Ваш наряд, пан рыцарь! – он едва ли поясной поклон передо мной не вломил, но был прерван.
– Однако, ты кто такой?
– Тараска, Микулин сын! – отрапортовал он. – Коридорный!
– Где моя одежда, Тарас Николаевич? – очень вежливо поинтересовался я.
– Вот, пан рыцарь! – он протягивал мне стопку чего-то явно пышного и вычурного – снова.
Сверху стояли желтые сапоги, чтоб их бесы съели.
– Меня Георгий Серафимович зовут, – объяснил я. – Еще раз назовешь паном – будем учить с тобой Уолта Уитмена, «Песню о выставке». Наизусть.
– А… – несчастный Тарас знать не знал, что ему делать. – Приказано вам вот наряд доставить, тут блуза, кунтуш, шаровары, жупан и сапоги – желтые, как подобает…
– Кому подобает? – уточнил я, постепенно зверея.
– Ясновельможному пану! – понятно, что сам он виноват ни в чем не был, выполнял распоряжения кого-то большого и важного, но…
– Итак, повторяем за мной, Тарас Николаевич… – я взмахнул рукой и начал декламировать:
– Помилуйте, не проклинайте! – рухнул на колени коридорный. – Я же ничего…
– Давай, Тарас Николаевич, проведи меня туда, где сейчас находится моя одежда. И не смей мне дурить голову, мол, «не высохла», «не успели постирать» и всякое такое прочее. Мы с тобой оба знаем, что тот уровень магии и технологии, которым располагают Вишневецкие, способен справиться с моим любимым клетчатым костюмом в худшем случае минут за двадцать… Вставай давай, Тарас Николаевич, хватит комедию ломать!