Как построить госпиталь, личную жизнь и дракона - стр. 16
Итак, Алита Ульцер чувствовала удивление, смешанное с растущей бесшабашной и весёлой злостью. Утро определённо не задалось. Какой-то совершенно незнакомый тип хозяйничал у неё на кухне, заваривая чай и сетуя, что в кладовой так мало сыра, что совершенно нечего предложить новому знакомому.
– Ну, ничего, кажется, вот этот твердый сыр вполне недурен. Как считаете? – и он протягивал кусок пернатому нахалу, который обнюхивал добычу с видом опытного дегустатора, осматривал с видом нейрохирурга, глядящего на снимки мозга больного и вздыхал так, словно этот сыр был его, пернатого нахала, покойной тётушкой, покинувшей его слишком рано. Впрочем, пах сыр соответствующе, так что в каком-то смысле пернатого нахала можно было понять.
Всё это беззаконие и самоуправство Алита Ульцер терпела по двум причинам: во-первых, ей было любопытно, чем все закончится, а во-вторых, она действительно хотела чашку чая и завтрак, а раз уж этот субъект, назвавшийся Дервином Фицхербертом, пожелал его приготовить, Алита отказываться не будет. Поэтому она сидела за столом, с интересом наблюдая, как оба незваных гостя хозяйничают и размышляла, что же делать с госпожой Серекет и ее сбегающими в лес по полнолуниям пальцами ног. Редкий случай ликантропии? Плохая гигиена? Случай, бесспорно, интересный.
Ну и, конечно, ежемесячный отчёт Брюту. Ей казалось, что там снова что-то нечисто. Впрочем, пусть он сам со своими подопечными разбирается. Эх, в отпуск бы!
С тихим стуком перед ней опустилась тарелка. На тарелке обнаружилась яичница с беконом, немедленно напомнившая Алите, что завтрак прежде всего. Otium post negotium, это верно, но куда более первичным всё же стоит считать завтрак. Альфа и омега**, основа основ и так далее, и тому подобное.
Вонзая вилку в столь вовремя ниспосланную ей небесами в лице Дервина Фицхерберта еду, она осторожно поинтересовалась со всей доступной ей дипломатией и изяществом:
– Так какого дьявола вы здесь делаете, господин как вас там?
– Очевидно, кормлю вас и вашего спасенного из переулка друга завтраком, – невозмутимо ответил Дервин. Он стоял, прислонившись к столешнице рабочего стола, и пил чай с видом человека, которому именно здесь самое место. Некоторые люди умеют производить такое впечатление. Алита мысленно фыркнула, гоня мысль о том, что сама она так и не почувствовала этот мир своим домом по-настоящему. Вообще говоря, ей можно. Она тут не родилась.
С другой стороны, она так и не почувствовала себя своей в том мире, где родилась… Наверное поэтому и пожинает сейчас… вот это всё. Впрочем, яичница сама по себе неплоха. Можно и пожать… в смысле пожрать. К сожалению, к яичнице прилагался этот странный тип.
– Мы с моим другом прекрасно справились бы сами, – парировала она, продолжая кромсать яичницу.. – Что вы на самом деле делаете в моём доме? Я сильно сомневаюсь, что вы просыпаетесь каждое утро с мыслью: ну, кого я сегодня осчастливлю завтраком собственного приготовления?
Новоявленный друг, тем временем, не обращая внимания на чужие разборки, утробно урчал, поглощая твердый, как камень, козий сыр. Видимо, он тоже был приверженцем идеи, что завтрак прежде всего.
Выглядело пернатое недоразумение вполне довольным жизнью, хотя движения его оставались скованными и чуть замедленными. Всё же ночное приключение в переулке не прошло даром.