Как освободить дракона - стр. 15
– Милый костюмчик, учитель, – заметил Рыбьеног.
– Спасибо, Рыбьеног, – отозвался Плевака.
Берсеркский костюм Плеваки Крикливого состоял из боевой раскраски с ног до головы и надетых на голову его собственных огромных меховых подштанников. В руках он держал лук и полный колчан стрел с тупыми наконечниками, вымазанными липкой синей краской.
– Итак, – грозно нахмурившись, произнес Плевака, – если я вас поймаю или в вас попадет одна из этих стрел, считайте, что вы мертвы. Сбор меда на Берсерке вам не пережить. – Он откашлялся и взревел: – ПО ДРАКОНАМ!
Верховым драконом Иккингу служил нервный и неухоженный Ветрогон с потрепанными ушами и еще более потрепанными крыльями.
– У Б’бе-беззубика пуз’зико болит, – заскулил Беззубик.
Мордочка у него действительно была несколько зеленее обычного, хотя, конечно, очень трудно определить, насколько позеленел дракон, изначально зеленый, как зеленая-презеленая трава. Вдобавок он только что проделал в воздухе пять сальто подряд, слегка заскучав от людских разговоров.
– Тогда перестань кувыркаться, – предложил Иккинг.
– ВПЕРЕД! – рявкнул Плевака и затрубил в рог.
Иккинг вполне справлялся с упражнением. Ветрогон был несколько неуклюж, но летел между деревьями очень быстро.
А вот у бедняги Рыбьенога дела шли не лучшим образом. Его Пупыряк, злобная мелкая бестия, все время норовил вскинуться на дыбы и сбросить седока. Донимала Рыбьенога и аллергия на драконов, из-за которой он безостановочно чихал как бешеный.
Плевака вошел в роль и знай себе наслаждался жизнью. Скорчив хитрую рожу под нахлобученными на лоб подштанниками, он пробрался Рыбьеногу за спину и испустил ушераздирающий, реброломный, мозгодральный, достойный баньши ВОПЛЬ. Такой сделал бы честь настоящему ядоплюю, стращуку или Берсерку.
– Аййййййййи-и-и-и! – заверещал Рыбьеног.
А Пупыряк, всхрапнув сердито, как маленький шетландский пони, рванул не разбирая дороги через Недолес, сшибая ветви и едва уклоняясь от кустов. Он начисто снес нежную юную рябинку, чудом уцелевшую в великую бурю, и вскоре врезался башкой в ствол по-настоящему крепкого дуба, словно маленький буйнопомешанный носорог-самоубийца.