Как освободить дракона - стр. 11
– Это же не ты, Рыбьеног, правда? – прошипел он в отчаянии.
Нет, не может быть… Рыбьеногу же всего тринадцать с хвостиком. У него определенно нос не дорос посылать любовные стихи красивым, надменным принцессам, у которых к тому же папочки маньяки-убийцы…
Но Рыбьеног был красней заката. Он сдвинул очки к самой переносице и пробормотал так тихо, что Иккинг едва его расслышал:
– Гм… Понимаешь, я упражнялся в стихосложении. Стих-то очень хорош, не находишь? – заявил Рыбьеног, гордясь художественной удачей, несмотря на смертельную опасность момента. – Хотя слово «четвероногие» не слишком-то поэтичное… С ним у меня не очень получилось… Поэзия – это не так просто, как кажется…
– Что ты несешь, псих ненормальный? – прошипел Иккинг. – Кого волнует, хорош стих или плох? Страхолюды не особенно разбираются в поэзии. Вот избавлять людей от головы и завязывать им руки в сложные рифовые узлы – это им гораздо ближе и понятнее. Зачем, во имя Одина, ты послал ей это проклятое письмо?!
Рыбьеног сделался белей бумаги.
– Ну, понимаешь, она ведь такая красивая, вот я и вдохновился на стихи. Дело в том, – пустился в объяснения Рыбьеног, – мне кажется, что все эти Хулиганские Воинские Подвиги, мечи-топоры, рыгай-и-топай на самом деле не про меня. Вот я и подумал, что если вылечу из Программы Пиратской Подготовки – а это, будем честны, вполне вероятно, – то всегда могу податься в поэты. Стану зарабатывать себе на хлеб как странствующий сказитель, может, когда-нибудь даже СКАЛЬДОМ заделаюсь…
– Хорошая идея, не отрицаю, – перебил Иккинг. – Но о твоих карьерных перспективах мы поговорим позже. Сейчас надо думать, как выкрутиться.
– Прости, Иккинг. – Рыбьеног снял очки и надел их снова – он явно страшно нервничал. – Как думаешь, что он со мной сделает? – шепнул он Иккингу.
– Убьет, – объяснил тот. – Безжалостно, но, если тебе повезет, быстро.
– Думаешь? – проблеял Рыбьеног.
– Я не думаю – я знаю. Даже чтобы просто СТАТЬ одним из ее женихов, надо быть из рода вождей. Боюсь, мы живем во времена предрассудков, но, насколько я понимаю, для тебя это означает смерть на месте.
– Итак, – улыбнулся СТР, – я намерен просить виновника назваться. Считаю до пяти. Один… два… три…
– Придется сознаваться, – шепнул Рыбьеног. – Иначе нас ВСЕХ убьют. Знакомство с тобой скрасило мой недолгий век, Иккинг.
– …четыре… – угрожающе произнес СТР.
Рыбьеног неуверенно поднялся на ноги и трясущейся рукой вытер запотевшие очки о рубаху, прежде чем решительно нацепить их обратно на нос.
– Погоди! – шепнул Иккинг. – По-моему, у меня созрел хитроумный план.
– А он точно хитроУМНЫЙ? – с надеждой спросил Рыбьеног.
– Ой, сейчас не до жиру. Хитрополоумный.
– СТОЙТЕ! – крикнул Иккинг.
Все обернулись и уставились на него.
О боги.
Это будет нелегко.
– Стих написал я, – произнес Иккинг.
На несколько мгновений все потеряли дар речи.
Иккинг не мог смотреть на Сморкалу и Песьедуха. Те едва не лопались от злорадства.
– Стихотворение написал ТВОЙ НАСЛЕДНИК, Стоик, – хохотнул СТР Страхолюд, откидываясь на спинку трона и от души затягиваясь сигарой. – Я ЗНАЛ, что все кончится хорошо.
– Иккинг! – воскликнул Стоик Обширный. – ТЫ же не писал этого письма, правда?
– Боюсь, писал, папа, – солгал Иккинг.
– ХРЮ-ХРЮ-ХРЮ, – покатывались со смеху Сморкала и Песьедух Тугодум.