Как Гитлер украл розового кролика - стр. 15
Поезд остановился и снова тронулся, остановился и снова тронулся. И каждый раз мама спрашивала, не граница ли это, и каждый раз дама с корзинкой отрицательно качала головой. Наконец, когда поезд вновь замедлил движение и показались какие-то здания, дама с корзинкой сказала: «Вот, подъезжаем».
Все замолчали и ждали, когда поезд прибудет на станцию. До Анны доносились голоса и звуки открывающихся и закрывающихся дверей купе. Послышались шаги в коридоре. Дверь купе отворилась, и вошел инспектор паспортного контроля. Он был в форме, как билетный контролер, а еще у него были большие темные усы.
Он проверил паспорт у дамы с корзинкой, кивнул, маленьким резиновым штампиком поставил печать, вернул даме документ и повернулся к маме. Мама, улыбаясь, протянула ему паспорта. Но ее рука, державшая сумочку, так сдавила верблюда, что верблюжьи очертания совершенно исказились. Инспектор проверил паспорта, затем взглянул на маму, сверяя ее лицо с фотографией, взглянул на Макса, на Анну – и приготовил свой резиновый штампик. Потом вдруг как будто бы что-то вспомнил и снова взглянул на паспорта…
Наконец проштамповал их и вернул маме.
– Приятного путешествия, – пожелал им инспектор, покидая купе.
Ничего не случилось. Зря Макс пугал ее!
– Вот видишь!.. – воскликнула Анна.
Но мама взглядом велела ей замолчать.
– Мы еще в Германии.
Анна почувствовала, что краснеет. Мама убрала паспорта в сумочку. Наступило молчание. Анна снова услышала, как что-то шуршит в корзинке, дама жевала новый кусок хлеба с ветчиной, звуки открывающихся и закрывающихся дверей удалялись все дальше и дальше от их купе. Казалось, это будет длиться вечно…
Потом поезд тронулся, проехал сотню метров и опять остановился. Снова стали открываться и закрываться двери, на этот раз довольно быстро. Послышались голоса: «Граница. Кто будет что-то декларировать?» В купе вошел другой человек. Мама и дама с корзинкой сказали, что им нечего декларировать, и человек сделал пометки мелом на всех вещах их багажа, включая корзинку дамы. Опять остановка, опять свисток – и наконец поезд снова тронулся. На этот раз он набрал скорость и мчался, урча и пыхтя, по сельской местности.
Прошло довольно много времени, и Анна спросила:
– Мы уже в Швейцарии?
– Думаю, да, – ответила мама.
Дама с корзинкой перестала жевать.
– О да, – сказала она удовлетворенно, – это Швейцария. Теперь мы в Швейцарии. Моя родная страна!
Это было чудесно.
– Швейцария! – воскликнула Анна. – Мы и правда в Швейцарии!
– На некоторое время! – хихикнул Макс.
Мама положила сумочку с верблюдом на сиденье и улыбнулась.
– Да! Да! И скоро мы встретимся с папой.
Анне вдруг стало легко-легко, ее охватила какая-то глупая радость. Ей хотелось сказать что-нибудь необычное, вдохновенное, но она ни о чем не могла думать и поэтому обернулась к швейцарской даме и спросила:
– Извините, пожалуйста, а что у вас в корзинке?
– Да там моя кошечка, – ответила дама своим мягким голосом с деревенским выговором.
Почему-то это показалось Анне невероятно смешным. С трудом сдерживая смех, она взглянула на Макса и поняла, что его тоже распирает.
– Что?.. Какая кошечка? – снова спросила она.
Дама откинула крышку корзинки, и, прежде чем кто-то что-то успел сказать, оттуда с пронзительным «мяу!» высунулась взъерошенная черная кошачья голова.