Как Гитлер украл розового кролика - стр. 14
Проснулись они еще затемно.
– Мы скоро увидимся с папой, – сказала Анна, когда они завтракали в полутемной столовой. Кроме них там никого не было. Заспанный официант с недовольным видом поставил перед ними на стол несвежие булочки и кофе. Мама дождалась, пока он уйдет на кухню, и сказала:
– Перед тем как мы прибудем в Цюрих и увидимся с папой, нам предстоит пересечь границу.
– Нужно будет выйти из поезда? – спросил Макс.
– Нет. Мы останемся в купе. Придет человек и проверит наши паспорта – так же, как контролер обычно проверяет билеты. Но запомните, это важно, – мама посмотрела на детей – сначала на одного, потом на другую. – Когда он войдет, вы должны сидеть молча. Вы меня поняли? Ни единого звука!
– Почему? – удивилась Анна.
– Потому что иначе он скажет: «Какая болтливая маленькая девчонка! Отберу-ка я у нее паспорт!» – съязвил Макс. Если он не высыпался, у него всегда было дурное настроение.
– Мама! – воскликнула Анна. – Но он же не может, правда? Он не может забрать у нас паспорта?
– Нет-нет… Думаю, нет, – сказала мама. – Но на всякий случай… Папино имя хорошо известно. И нам в любом случае нельзя привлекать к себе хоть какое-то внимание. Поэтому, если кто-то войдет в купе, ни слова!
Анна кивнула.
Дождь наконец-то кончился, и идти через площадь к вокзалу было на удивление легко. Небо просветлело, и теперь Анна видела, что всюду расклеены предвыборные плакаты. Несколько человек стояли перед входом на избирательный участок, дожидаясь открытия. Анна гадала, за кого они собираются голосовать.
Поезд был почти пустым, и в их распоряжении оказалось целое купе – до появления дамы с корзиной, которая вошла на следующей станции. Из корзинки доносилось какое-то шуршание, как будто там сидел кто-то живой. Анна пыталась поймать взгляд Макса: слышит ли он что-нибудь? Но Макс все еще был в плохом настроении и хмуро глядел в окно. Анна почувствовала, что у нее тоже портится настроение. К тому же у нее опять начала болеть голова, а ботинки так и не высохли со вчерашнего вечера.
– Когда мы подъедем к границе? – спросила она.
– Не знаю… Скоро, – ответила мама.
Анна заметила, что мамины пальцы опять вжимаются в верблюжью морду.
– Через час, как ты думаешь?
– Ты когда-нибудь прекратишь задавать свои вопросы? – встрял Макс, хотя это было совсем не его дело. – Заткнись наконец.
– Сам заткнись, – огрызнулась Анна. Она страшно оскорбилась и искала, что бы такое обидное сказать Максу. – Жаль, что у меня брат, а не сестра.
– Жаль, что у меня сестра, – тут же отозвался Макс.
– Мама… – всхлипнула Анна.
– Господи! Прекратите сейчас же! – воскликнула мама. – Мало нам проблем и без этого?
Она то и дело открывала сумку с верблюдом и проверяла, на месте ли паспорта.
Анна сердито завозилась на своем месте. Все кругом были просто отвратительными. Дама с корзинкой вытащила большущий кусок хлеба с ветчиной и стала есть. Долгое время никто не произносил ни слова. Потом поезд стал сбавлять скорость.
– Простите, вы не подскажете? Мы подъезжаем к швейцарской границе? – спросила мама.
Дама с корзинкой, не переставая жевать, отрицательно покачала головой.
– Вот видишь: мама тоже задает вопросы, – заметила Анна Максу.
Макс даже не потрудился ответить: просто закатил глаза к небу. Анне очень хотелось стукнуть его, но мама могла заметить.