Изменить будущее - стр. 29
– Я люблю спорт. Самбо. У меня, правда, не очень получается, но мне нравится.
Я засмеялся.
– Хочу стать тренером. Думаю, это получится у меня лучше.
– Не всегда из хороших спортсменов получаются хорошие тренера. Отличные спортсмены – индивидуалисты и привыкли к соперничеству и редко делятся опытом. Так что, может быть, ты на верном пути. У тебя неплохие организаторские способности?
– Вы меня спрашиваете? Откуда же я знаю. Это другим решать.
– Ты неплохо спланировал рейд. Кто помогал?
– Военрук. Папа. Он наш лес хорошо знает. Грибник. Он и показал тропы мимо запретных зон.
Ивашутин покачал головой.
– Да-а-а… Остальное всё сам?
– Да, чо там? Посидели с пацанами, прикинули… палец к носу, нарисовали план…
– Значит в разведчики не хочешь? – Улыбнувшись спросил генерал.
– Не… Призовут, пойду, побегаю…
– Разведка разной бывает… Есть экономическая, например, агентурная…
– Агентурная, это как Штирлиц? Не, я не потяну… Много знать надо и нервы железные. Вон он как в подвале гестапо держался… Я так не смогу…
– Так, Миша, никто не сможет, – задумчиво сказал генерал, но опомнившись добавил, – кроме таких, как Штирлиц. Но этому можно научиться, если задатки есть: патриотизм, смелость, ум, честь и совесть. У тебя есть такие качества?
– Да ну, Пётр Иванович, скажете тоже! – Махнул я рукой. – Без патриотизма как жить? Это да… А другое… Как это… Да, ну…
– Чай хочешь?
– Можно бы.
– А будешь?
– Если нальют…
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Ивашутин. – С тобой весело. Ни одной ошибки… Ни одной… Так не бывает. Ни мимикой, ни жестом, ни словом… Словно у себя дома.
«Так я и есть у себя дома», – подумал я. – «Я даже смогу вскрыть, наверное, некоторые сейфы и кабинетные двери. Бородки своего ключа я хоть сейчас нарисую. Вот бы они удивились».
– Ты что задумался? – Сахару сколько будешь?
– Пару кусочков.
– Ну так клади.
Я положил, размешал, отпил.
– Бублик бери. Так что ты знаешь про шпионов?
– Про предателей? – Спросил я.
Ивашутин быстро-быстро закачал головой из стороны в сторону и поднял в удивлении брови.
– Давай про предателей, – махнул он рукой.
Я хлебнул чай, прожевал и проглотил бублик.
– Предатели были есть и будут. Продать и предать – одно и тоже. Они продают сведения, значит их надо лишить сведений и возможности передать сведения.
– Как у тебя всё просто… Как же их лишишь, когда мы не знаем, кто предатель. Кого-лишать-то? Всех? А работать кто будет?
Ну… Хотя бы тех, кто знает агентов. Зачем их выпускать заграницу? Ну зачем выпускать за границу того, кого уже когда-то пытались вербовать, и он работает секретарём парткома и знает всех сотрудников внешней разведки, потому что они все члены КПСС? Зачем его выпускать за кордон.
– Это ты о ком?
– Это я, как пример.
– Ни хрена себе пример, – аж подпрыгнул генерал. – Ты откуда это взял?
– Вы меня удивляете, товарищ генерал. Ваши сотрудники члены партии?
Ивашутин мотнул головой.
– Партийный учёт никто не отменял. Обезличено взносы платить… сложно. Может быть… но нет. Вряд ли… То есть парторга никак нельзя выпускать туда, – я показал большим пальцем за спину.
– И кто кого выпустил?
Я пожал плечами.
– Вы же готовите в Краснознамённом Институте кадры? А там у вас много проходит…
– Ты и про институт слышал? Снова Голос?
– А где ещё? – Пожал плечами я. – Как-то сказали: «Институт шпионов в Балашихе», а я вспомнил, как мама рассказывала про их секретаря парткома, которая потеряла карточки с данными и фотографиями… Вернее, случайно выкинула их на помойку… Вот я и подумал: «Кто-нибудь может выкинуть карточки наших разведчиков».