Измена. За что ты так со мной? - стр. 13

Кусаю губы. Слезы наворачиваются на глаза.

— Не нужна мне такая семья, Демидов. Ты уничтожил нас еще в тот день, когда только подумал, что у вас с Кристиной может быть связь.

Он садится на край постели. Отодвигаюсь подальше.

— Кать, ты ведь тоже не была идеальной женой. Сколько раз я тебя просил разнообразить нашу интимную жизнь, а ты не соглашалась. Я тоже человек. У меня есть свои потребности. Ты хорошая хозяйка, домашняя, спокойная, но в постели ты никакая, уж извини…

Крепко стискиваю зубы и хочу сейчас лишь одного — чтобы Тим убрался. Выдыхаю и все же решаюсь повернуться к Тимофею.

— Сколько вы вместе с Кристиной?

Он хмурится и отводит взгляд в сторону.

— Неважно.

— Судя по тому, как ты ее восхваляешь — недолго. И если ты думаешь, что эта бессовестная девка будет всю жизнь змеей вертеться с тобой в койке, соглашаться на твои грязные эксперименты и просто любить тебя за то, что ты есть, то у меня для тебя плохие новости! Эта профура в красном халатике совсем не я — проверенная годами женщина, которая всегда была на твоей стороне. И если ты ел здесь, значит она еще и лентяйка.

— А мне и не нужна домохозяйка, Кать. Я страсти хотел, кайфа.

— Мм… — мычу, чувствуя, как под сердцем царапает обида. — Тогда ты выбрал себе отличную компанию. Только смотри, чтобы твоя любовница не выдоила тебя до нитки.

— С тобой невозможно нормально говорить! — злится муж и встает с постели.

А потом он снова уходит. К ней. С которой он, наверное, может найти общий язык.

Тима нет в квартире, но он будто забрал вместе с собой мою душу, оставил только пустую внешнюю оболочку с дырой в груди вместо сердца.

Я позволяю себе встать с постели и снова замечаю кучу его одежды, брошенную на пол в комнате.

Мерзавец…

Неужели Тимофей думает, что я буду стирать его штаны, гладить рубашки?

Я опять хватаюсь за пакет и лихорадочно засовываю в него тряпки. Но в этот раз постучать в дверь соседки не решаюсь, потому что в ее квартире Тим, а просто ставлю пакет возле двери.

Вернувшись к себе, сразу задвигаю щеколду и выдыхаю, прислонившись лбом к холодному дверному полотну.

Сегодня муж больше не войдет. Не впущу. Не выдержу. Это выше моих сил…

Вечером я лежу одна в нашей супружеской постели и пытаюсь не представлять себе Кристину и Тимофея, отвлекаясь чтением. Вроде бы вчитываюсь в строчки, но не понимаю смысла написанного.

— Ах! Да! Да! — вдруг раздаются за стеной стоны соседки.

Роняю книгу и застываю, словно покрываясь тонкой коркой льда. Стоны больше не повторяются, будто Тимофей, зная, что я могу услышать, затыкает любовнице рот. Она не кричит, однако по стене снова бьет ее проклятая койка. И каждый этот удар вколачивается в мою спину, словно ржавый гвоздь. Мне становится так больно, кажется, что я схожу с ума.

Отбросив одеяло, поднимаюсь с постели, смахиваю со щек слезы и убегаю в гостиную. Включаю телевизор, лишь бы не слышать этого.

Потом выпиваю двойную порцию успокоительного, чтобы хоть на время унять гулко колотящееся сердце.

В спальню не возвращаюсь — ложусь на диване.

6. Глава 6

Будильник звонит в половине седьмого утра.

Я надеялась, что новый день будет лучше прежнего, но сегодня мое моральное состояние только ухудшается. Но я должна через силу, через нежелание… должна встать. Надо заставить себя дышать, умыться и выпить хотя бы чашку кофе.