Измена. За что ты так со мной? - стр. 12

Но мое приподнятое настроение бесследно исчезает, когда, перешагнув порог квартиры, я замечаю на коврике туфли мужа. Из радостных мыслей я снова возвращаюсь в свою реальность. Только она уже не привычная, а новая, от которой я не знаю, чего ожидать.

Напрягаюсь, стягивая с ног ботильоны, а когда вновь выпрямляю спину, натыкаюсь взглядом на Тимофея.

Муж застыл в коридоре, скрестив руки на груди, и не сводит с меня прожигающего взгляда.

— Где ты была? — спрашивает строго.

— Какая тебе разница? — прохожу мимо него.

Мимолетно вижу на кухне кастрюлю, которую Тим поставил на плиту. Улавливаю легкий запах лаврового листа. На столе лежит целлофановый пакетик с домашними пельменями.

Когда у Тима завелись деньги, он перестал покупать полуфабрикаты, но пельмени по-прежнему любил. Только не магазинные, а мои, которые я лепила для любимого мужа. Сама ездила на рынок за мясом, крутила фарш. И в прежние времена Тима на столе ждал бы горячий ужин, но после его похождений я ничего не готовила.

Муж взялся варить пельмени, хотя мог бы есть только в ресторанах. Но Тим в этом плане всегда был экономным человеком.

— Мстить мне ходила? — спрашивает он, идя следом. — Когда последний раз ты так красилась и наряжалась?

— Не суди всех по себе, — отвечаю.

— Только попробуй водить кого-нибудь в квартиру! Пожалеешь. Поняла? — Он злится.

Я стою к мужу спиной, чувствуя, что у меня дрожат руки. Молчу, не хочу провоцировать его на агрессию.

Снова оказавшись с Тимофеем, вспоминаю о задержке. Хотела бы я своему ребенку такого отца? Сомневаюсь. А вдруг Тим, узнав о беременности, изменил бы свое мнение насчет нас? Раскаялся, стал вымаливать прощение? Смогла бы я принять его обратно?

Крышка от кастрюли бренчит, а закипевшая вода шипит, выливаясь на раскаленную плиту.

— Черт, — рычит Тим и уходит в кухню.

А я выдыхаю. Пока его нет, быстро переодеваюсь в домашний костюм.

— Где соль? — кричит муж из кухни.

— Не поверишь, Демидов, в солонке!

— А где солонка?

Может, ему полную карту кухни начертить? Тимофей в быту все равно что слепой котенок.

— На столе!

Муж что-то роняет. Грохот заполняет квартиру.

Несмело иду проверить.

Останавливаюсь в дверном проеме, наблюдая брошенную на пол крышку от кастрюли, и как Тимофей стоит возле раковины и держит обожженную руку под струей холодной воды. Раньше бы я испугалась и кинусь утешать Тима, а сейчас никакого желания ухаживать за этим предателем у меня нет.

— Полотенцем надо крышку снимать или прихваткой, — говорю я.

— Откуда в нашем доме эти идиотские кастрюли?!

— Так ты купил, — пожимаю плечами. — И мне интересно, почему ты сам варишь ужин? Неужели твоя хваленая любовница не может тебя накормить?

— У тебя других тем для разговора нет? — огрызается муж. — Ты помешалась на Крис.

А как я могу о ней не думать? Девица пошатнула мою самооценку и разрушила семью. Но признаться в этом изменнику мужу, который катком проехался по моей любви к нему, я не могу.

— Я вообще не хочу с тобой общаться!

Возвращаюсь в комнату. Ложусь на кровать и, отвернувшись, накрываюсь одеялом. Жду, когда Тимофей поест. Потом муж принимает душ, переодевается, а я продолжаю лежать без движения.

Тим тяжело вздыхает и говорит уже спокойным тоном:

— Кать, я ведь не хотел от тебя уходить, но и Кристину пока бросить не могу. Я запутался. Если бы тогда ты не увидела нас, у меня было бы время подумать. Возможно, мы бы смогли сохранить нашу семью.