Измена. Вернуть герцогиню - стр. 14

Герцог Рэтленд знал это, потому что сам был плодом такого брака. Сколько раз отец смотрел сквозь него? В этом взгляде плескалось равнодушие и кое-что похуже. Что-то вроде отвращения, как будто он бы с радостью вычеркнул сына из жизни, если бы это помогло повернуть время вспять.

Нэд был уверен, что отец возрадовался, когда смерть пришла к нему два года назад, освободив от ужасной реальности, которой он был обременен. От женщины, которая его поймала. От матери Нэда.

Она родилась без титула и состояния, поднявшись до самого высокого ранга в стране. Пришла из ниоткуда и стала герцогиней. О, она никогда не смотрела сквозь своего сына, нет. Она глядела на него во все глаза с гордостью и триумфом, но не за то, как он рос и как быстро осваивал языки, географию, историю, астрономию. Она гордилась, что его рождением укрепила свое положение.

И Рэтленд помнил всё это слишком отчетливо и ясно, чтобы поверить, будто что-то может быть по-другому. Как только он осознал себя, то поклялся, что никогда никем не очаруется, чтобы не разочароваться так же, как отец.

И теперь он подошел к своему другу, похлопал его по спине и вздохнул, наблюдая за золотым светом, что лился из зала.

— Не сердись, Пембрук. Но всё же я уверен, что любовь — это большое заблуждение. А женщины — это уверенность в наследнике, не более. Даже если ты нужен своей даме, твой титул нужен ей не меньше. Не сомневайся, друг мой.

Маркиз повернулся и посмотрел на Нэда.

— Правду про тебя говорят, Рэтленд.

— Какую?

— Что ты холодный и бессердечный ублюдок.

Нэд усмехнулся и сделал глоток из своего бокала.

— И это всё еще не делает меня неправым.

— Но это делает вас ослом.

Последние слова раздались снизу, из темноты, со стороны каменной лестницы, ведущей с балкона в сад. Женщина, сказавшая это, поднималась к ним с Пембруком плавно и уверенно. Маркиз не мог сдержать удивленного смеха.

— Дама чертовски права!

— Благодарю, милорд, — ответила она. — И если бы кто-то из моих друзей так сказал про мою любовь, я бы отправилась искать нового друга, с приличными манерами.

Пембрук издал звучный смешок и толкнул Нэда в бок.

— А что, не такая уж плохая идея.

Герцог молчал и прищуривался, пытаясь разглядеть женщину в вечернем полумраке. Она остановилась на полпути и прислонилась к внешней стороне дома.

— Учитывая, что вы прячетесь и подслушиваете разговоры, на которые не приглашены, — ехидно заметил Нэд, — не уверен, что вашей оценке моих манер можно доверять.

— Я не подслушивала.

— Нет?

Она покачала головой.

— Нет, я не подслушивала, а слушала. И не пряталась. Я просто стояла внизу и отдыхала, а вы выбрали именно этот момент, чтобы прочесть лекцию о порочности женщин. Впрочем, я уже слышала так много клеветы на свой пол, что едва ли ваши суждения меня поразили.

Нэду пришлось потрудиться, чтобы у него не отвисла челюсть. Когда в последний раз дама говорила с ним в таком тоне? Нет, когда в последний раз хоть кто-нибудь говорил с ним вот так?

Пембрук рассмеялся.

— Кем бы вы ни были, мадам, вы сделали моего друга безмолвным, а я бы вам первый сказал, что это невозможно.

— Как жаль. А я-то надеялась узнать продолжение этой увлекательной речи. Может, она бы переросла в трактат? «Наемницы-манипуляторши. Размышления о роли женщины в мире».

Нэд наконец-то обрел голос.