Измена. Суррогатная любовь - стр. 12
А можно съездить на приём к той чудо-докторице, контакты которой я откопала на просторах интернета. Решившись, забиваю адрес в навигатор и выруливаю с парковки.
Врач гинеколог-эндокринолог с экзотическим именем Мурвет Фикретовна принимает в обычной районной женской консультации. На приём по номерку к ней не пробиться, а вот платно — пожалуйста. Решаю все дела с договором и оплатой и нахожу нужный мне кабинет. Меня предупредили, что нужно немного подождать, пока идёт приём. Что ж, я не спешу, но находиться в коридоре, где все женщины сплошь беременные, мне не приятно. Больно смотреть, как они блаженно улыбаются, наглаживая свои животики разной степени округлости.
Отворачиваюсь к плакату на стене, который наглядно демонстрирует этапы развития эмбриона, начиная от зачатия и заканчивая новорожденным. Все эти детали — матки, жёлтые тела и головастики — зрелище не для слабонервных. Но, слава Богу, меня вызывают буквально через пару минут.
Отношение медперсонала разительно отличается от того сладкого сиропа, что льют в уши в платном центре. Нет, медсестра не грубит, заполняя карту, врач заинтересованно расспрашивает и просматривает мои анализы, задаёт уточняющие вопросы, где-то хмурится, переспрашивает, иногда кивает на мои слова или своим мыслям. Но всё-таки чувствуется, что эта Мурвет Фикретовна не станет передо мной заискивать и лебезить.
— Ну, что я вам могу сказать, — начинает врач, переворачивая карту на титульную страницу и читает мое имя: — Кира Александровна.
Конечно, при таком потоке пациентов, она не запомнила сходу мое имя.
— Я не увидела в вашей карте со всей этой кипой анализов главное — диагноза.
— Диагноза? — удивлённо переспрашиваю.
— Да! На основании какого диагноза вам делали две процедуры ЭКО?
— Потому что не смогла забеременеть самостоятельно.
— А почему вы не смогли забеременеть самостоятельно? — продолжает расспросы врач.
— Я не знаю, — теряюсь от её напора.
— Вот и я не знаю. Потому что диагноз вам никто не удосужился поставить. Не видя анализов партнёра, я ничего не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, — женщина откладывает бумаги в сторону и принимается что-то записывать на листике. Потом решительно перечёркивает всё и заявляет: — Но предварительно по тому, что я вижу в карте и увидела по осмотре, я могу предположить у вас иммунное бесплодие. Вы знаете, что это такое?
— Нет, — едва лепечу, а внутри все обмирает. Сердце, услышав слово “бесплодие”, кажется, перестает стучать. Может, поэтому в центре мне не озвучивали диагноз, чтобы не пугать.
— Нет-нет, всё не так уж плохо. Не переживайте так. На вас вон лица нет. — Медсестра уже сует мне в руки стакан с водой. — Вам бы нервы для начала подлечить. Дети потребуют много сил и моральной стойкойсти.
Я, клацая зубами по краю стакана, пытаюсь пить воду маленькими глотками. В итоге обливаюсь и раздраженно отставляю стакан.
— Я в порядке и готова вам выслушать, — твердо заявляю, совсем не испытывая уверенности. Но смысл резать хвост по частям?!
— Иммунное бесплодие — это совсем не то же самое, что бесплодие в обычном понимании диагноза. Если простым обывательским языком, то у вас с мужем несовместимость. Именно его сперматозоиды ваш организм отторгает. Почему так сложилось, трудно сказать, — врач спокойным и очень деловым тоном продолжает мне читать лекцию. — Да это и не важно почему. Гораздо важнее понять, что делать.