Измена. Спаси нашего ребенка - стр. 4

Выдыхаю, прикрывая глаза на мгновение. Значит, заметил, что я одела то, что когда-то купил мне он.

– Это все? - уточняю, чтобы потом не было сюрпризов.

Делает шаг и оказывается совсем близко , вдыхает аромат моих волос.

– А дальше посмотрим, - говорит он обволакивающим голосом, - насколько быстро ты хочешь расплатиться с долгом.

2. 2. Вскрытые чувства

Лана

Иду по больничному коридору. Мои растрепанные чувства горят ярким румянцем. От быстрой ходьбы волосы развеваются назад.

Навстречу мне приближается Борис Сергеевич. Это врач Сонечки. Высокий статный мужчина.

– Добрый день, Лана, - останавливает он меня и смотрит вниз печальным взглядом.

– Борис Сергеевич, - у меня падает сердце от его взгляда.

– Ланочка, времени почти не осталось. Сегодня ночью Сонечку подключили к капельнице.

Прикрываю рот рукой.

– Борис Сергеевич, - говорю быстро, боясь услышать что-то ужасное, - деньги будут со дня на день. Может быть даже сегодня.

– Это было бы хорошо. Могут начаться необратимые последствия. Сонечка боец, но ей надо помочь. Если деньги будут к вечеру, ночью проведем операцию.

– Я буду очень стараться привезти к вечеру всю сумму, - обещаю.

Делаю шаг в сторону, показывая своим видом, что мне надо идти дальше.

– Сейчас Сонечка подключена еще и к капельнице. Это снимет отек. Одна почка перестала функционировать. Вторая работает всего на 50%%.

Ужасаюсь, прикрыаая рот рукой.

– Торопитесь, Лана, торопитесь.

– Извините, мне надо к Сонечке.

Он кивает и отступает назад. Я ускоряюсь, пытаясь совладеть своим тревожным состоянием. Надо срочно попросить денег у отца дочери. Переживаю, что не обозначила сроки сразу.

Влетаю в палату уже в более спокойном состоянии.

– Как Сонечка? - подскакиваю к кроватке, на которой свернулась калачиком моя драгоценность.

Сердце сжимается от количества проводов и трубочек.

Тетя Маша измеряет меня настороженным взглядом, словно что-то обдумывает, затем через несколько секунд выдает сухо:

– Уснула. Борис Сергеевич настойчиво повторяет, что времени почти нет.

Выдыхаю:

– Знаю. Только что видела его в коридоре.

– Сонечка больше не может без капельниц. А это значит, что за ней необходим глаз да глаз, чтобы она ненароком не навредила самой себе. И еще куча всяких трубок из нее торчит.

Тетя Маша вздыхает и качает головой. Не могу видеть дочь в таком состоянии. Это безумно тяжело.

– Спасибо тебе огромное, что осталась с Сонечкой, - в который раз благодарю я.

– Перестань! Мы же родные люди. Что с деньгами?

– Скоро будут, - уверяю я.

– Это не ответ. Посмотри на свою дочь. Ей стало хуже.

Понимаю, что тетя Маша упрекает меня из-за своей нервозности. Она очень переживает и боится потерять Сонечку. После смерти моей мамы она взяла меня на воспитание. И теперь приходится Сонечке бабушкой. Своих детей у тети Маши нет. Не срослось у нее с мужчинами. Как и у моей мамы. Я оказалась случайной. Мама встречалась с папой. А потом его родители женили его на другой. А мама осталась одна со своей беременностью, о которой не успела сообщить счастливому отцу. Сколько раз я думала, что если бы он знал, может, сложилось бы все иначе. Не женился бы он на другой, и папа был бы с нами. Мама была бы не одинока. Не возвращался бы она в тот вечер одна с работы и не попала бы она под машину.

Вероятно, это наше семейное проклятие. Рождаются только девочки, у которых нет отцов и с которыми потом мужчины не остаются. Поэтому, когда посреди ночи я завалилась к тете Маше заплаканная и с чемоданом, она мне просто налила чаю и молча постелила постель. Даже не стала ничего спрашивать. Потом, намного позже, она призналась, что предполагала, чем это все может закончиться.