Измена. Спаси нашего ребенка - стр. 6
– Я тебя умоляю, - подходит он и начинает расстегивать на мне блузку. Пуговку за пуговкой, - была моей женой ты, а она всего лишь любовница. И останется ею.
– И сейчас меня тоже хочешь сделать любовницей? - мой голос дрожит от негодования.
– Ты другое, - бросает он и впивается в мои губы.
В мозгу жужжит все та же фраза о том, что ради дочери пойду на это унижение. Но неожиданно получаю запрещающее удовольствие. У меня давно не было мужчин. Точнее после Тимура никого. Я родила дочь и больше ни на кого не смотрела.
– Ммм… - мычит он, - у тебя грудь подросла. Стала такой аппетитной.
Прикусываю губу и боюсь, что выступят капельки молока. Я не успела покормить дочь. Она спала. А сцеживать тоже было некогда.
Снимает лифчик с груди. Она, освобожденная, подпрыгивает и пружинит перед носом Тимура.
– Ох, какие! - мнет их, доставляя мне неудобства, - такие красивые.
Начинает покрывать поцелуями. Боюсь, если он вопьется в сосок, то примется выкачивать молоко. Потому сама отрываюсь от его горячих поцелуев и принимаюсь расстегивать его рубашку.
– А ты стала горячей, - хриплым голосом проговаривает Тимур.
– Давай сделаем все по-быстрому, выдвигаю предложение и … краснею.
У самой от этих слов нарастает возбуждение.
– Ах, какая ты стала!
Тимур тут же пользуется моим предложением. Задирает мою юбку и стягивает с меня трусики.
Боже! Мне кажется, таких ощущений я не получала, когда мы были женаты. Что это? Запретный плод?
Или это настолько истосковался организм по близости с мужчинами, что выдал мне мощный оргазм? Нет! Только не это. Не хочу возвращаться даже мыслями к этому мерзавцу.
После традиционного рыка Тимура и его поцелуя я тут же вскакиваю на обессиленные ноги и принимаюсь надевать недостающие предметы гардероба, раскинутые по помещению.
С сожалением замечаю, как в порыве страсти потеряна одна пуговица на самом нужном месте - на груди. Теперь грудь у меня нараспашку. Вот чертовщина! Как же теперь быть? И накинуть нечего.
– У тебя есть иголка с ниткой, - спрашиваю Тимура с небольшой надеждой. Откуда у него все это хозяйство?
– Может, где-то у секретарши? - небрежно бросает он, застегивая свою рубашку.
Метаю на него недовольный взгляд. Удовлетворил свой порыв и стал равнодушным.
Дергаю дверь, чтобы выйти в зону секретарши. Ключа в замке нет.
– Ты деньги забыла, - замечает Тимур, вероятно, думая, что я хочу уже сбежать.
– Мне иголка с ниткой нужна. Пуговицу хочу переставить.
Он бросает на меня взгляд. Я стеснительно пытаюсь сомкнуть на груди разошедшуюся ткань.
– У тебя грудь увеличилась. Ты сделала операцию?
Неопределенно мычу.
Он подходит ко мне, глядя на меня испытующим взглядом, под которым мне хочется сжаться.
– Не понял. Ты сделала операцию?
Боюсь ему лгать, но и не хочу говорить правду.
– Нет, - решаюсь я.
В конце концов, не обязательно договаривать.
Он смотрит на меня взглядом, под которым я еле выдерживаю.
Протягивает мне листок бумаги и ручку:
– Подпиши!
– Что это? - не понимая, хмурю брови.
– Наш уговор, согласно которому я даю тебе определенную сумму денег, а ты придерживаешься четких условий.
Вот гад! Выхватываю со злостью у него ручку и вырываю листок. Подписываю и бросаю обратно.
– Держи! - кидает мне свой пиджак, - прикройся. Я тебя завезу купить новую кофту.
Принимаю его пиджак и накидываю себе на плечи. Большая вещь сразу вместе с моими руками прикрывает все, что надо, и даже больше. Закутываюсь и держу одной рукой концы изнутри. Пакет с деньгами прижимаю другой к груди.