Измена. Предательство с отягчающими - стр. 9
- Хорошо, - сухо произносит следователь. А я снова украдкой бросаю взгляд на него. – Алексей Игоревич настаивает на том, что вы похитили деньги с фирмы. Двадцать три миллиона рублей.
7. Глава 6
Сколько? Двадцать три миллиона?
Папка шуршит, а я пытаюсь осмыслить эту сумму. Нет, ну как бы мы люди не бедные … Но двадцать три миллиона! Это же… много! Я вспомнила ту грызущую нищету первых лет брака. А тут двадцать три миллиона!
- В особо крупных размерах! – произносит следователь. И резко поднимает глаза на меня. – За это срок полагается, Валерия… Немалый. По статье мошенничество! За что ж вы так с Лешей? А? Валерия…
И он посмотрел в бумажку.
- Сергеевна, - закончил следователь мысль. – Причем, тут лет семь… Это навскидку. Так, поехали по протоколу дальше!
Казалось, стрелки замерли на часах. Как было без двадцати, так и осталось без двадцати. Если я сяду, то кому будет нужна моя дочь? Дианка никому не будет нужна! Она останется одна! А отец еее выбросит! Наверное правильно говорят, что некоторые мужчины не любит детей. Они любят детей пока любят их мать! Есть и другие, но Руслан не из их числа.
Эта мысль заставила меня сжаться.
- Ну, чья это подпись! – ткнули мне в лицо папкой. Там была подпись мужа. Но я ее узнала. Такой ее оставляла я.
- Я не помню, - выдыхаю я, а внутри все звенит. Казалось, пустота внутри наливается звенящей тишиной. Я вообще чувствую себя, как ватная. Словно то, что происходит – происходит не со мной!
- А я скажу тебе чья! – внезапно громко произносит следователь. Он уже не сух и официален. Он уже не выкает. Он тычет. – Твоя! Это расписывался не твой муж! Это расписались за него! И вот здесь, и вот тут, и тут!
Он листал папку, а перед моими глазами мелькали документы. Счета, накладные…
- А вот эта? – спрашивает следователь. А в его голосе столько издевки, что я замираю. «Красивая мразь!», - проносится у меня в голове. – Ну… Давайте, вспоминайте!
- Это было давно. Я ничего не помню, - произношу я, словно эхо. И мне кажется, что это единственное, что я могу сказать безопасно.
Казалось, мир вокруг закрылся. Схлопнулся, как ловушка, поймав меня и не выпуская из этого кабинета.
- Будешь молчать – ты у меня сядешь! Я тебе по максимуму впаяю! – слышу я голос, а в нем столько яда. Казалось, он отравляет все вокруг. Я смотрю в карие глаза, а голос доносится до меня сквозь вату. Отдельные крики и хамское обращение, от которого хочется отгородиться, спрятаться – вот что доносится до меня сквозь пелену. Странная мысль о том, почему я не могу, как в любимых детских мультиках Дианки, просто исчезнуть отсюда, вызывает у меня приступ ложной надежды. Я почему –то цепляюсь за нее. И фантазирую, что я беру и просто исчезаю!
- И давно это мы за мужа расписываемся? А? – спросил следователь, а папка гулко шлепнулась об стол со мной. – Тебе что? В загсе это право дали? За мужа расписываться?
Я не знала. Я честно не знала, что это – преступление. Тогда я помню, как муж попал в аварию. И перевернулся на машине. Леше ничего, а Руслан сломал руку. Правую! Сложный перелом. Я была так благодарна богу, что он жив остался.
- Ты понимаешь, что этим документом ты себе жизнь искалечила?! – слышится крик. Мне страшно. Папка бьется об стол. Шлепается рядом со мной.
- Почему вы со мной так обращаетесь? – едва шевелю губами я.