Измена. Право на сына - стр. 32
К горлу подкатывает ком слез и я пытаюсь его сглотнуть, но не выходит. Взгляд размывается от слез.
— Ну? Влюбилась бы ты в Макара?
— Нет…
— А я думаю, что могла бы влюбиться, но это при иных обстоятельствах и поведении Макара, но эта бы влюбленность была другой, Уля, без отрыва от себя, как личности, которая бы в ответ тоже ждала тех же чувств. Тех же горящих глаз, того же безумия. Это вопрос эгоизма, Уля. И вот когда твое эго насытилось бы встречами, близостью, страстью, тогда бы могла прийти любовь, которая, кстати, не только отдает, но многое требует взамен.
— Я должна любить себя?
— И не назло Макару, Уля. Не надо жить так, чтобы его укусить, уколоть и выбесить. Ты ведь к этому пришла?
Я опускаю взгляд. Именно. Я и у Вики спросила про няню, чтобы показать Макару, какая я самостоятельная и сильная. Не для того, чтобы разгрузить себя, найти человека, с которым я смогу поболтать. Я хотел ткнуть Макара, что я вышла на тропу войны.
— Ситуация сложная, но даже в ней ты можешь, наконец, понять, кто ты есть, чего ты ждешь от жизни и жить с оглядкой не на Макара, а на себя и сына. Любое решение важно принимать с точки зрения того, чего ты хочешь. Например, сделать ту стрижку, которую ты всегда хотела, а не ту, которая понравится кому-то. Пусть Макар тут сычем недовольным ходит. Тебе какое дело? Решил пойти налево? Да иди ты, милый, куда хочешь, а у меня тут сериал и тарелка котлет, которые я с удовольствием съем. Не надо от него добиваться развода, тыкать в него палкой, и живи уже так, будто ты в разводе. Он твой сосед, с которым тебе не повезло.
— Но…
Разве я так смогу? Смогу ли заглянуть в себя, разобраться с тем, кто я есть и поменять установки, которые говорят, что после предательства нет жизни? А есть только слезы, неуверенность в себе, злость на весь мир и желание закрыть глаза и не просыпаться? Как мне отделиться от Макара, от его измен, когда я увязла в нем и он был для меня всем миром?
— Жить не назло, а для себя. Повтори.
Она меня не отпустит, пока я не выполню ее тихий и ласковый приказ. Возможно, даже закроет под замок.
— Жить для себя, — хрипло отвечаю я, замолкаю и шепчу. — Вот Макар так и живет…
— К черту его, — обхватывает лицо теплыми ладонями. — Он свою жизнь живет, а ты - свою. И у меня вопрос. Чего ты сейчас хочешь?
24. Глава 24. Кто бы это мог быть?
Поужинать в тихом кафе греческим салатом и вафлями под шоколадным сиропом — кайф. Я так награждала себя, когда работала. Раз в месяц. В день зарплаты. Это была моя награда. Рядом в коляске посапывает Артём, напротив сидит Дина и отправляет в рот последний кусочек шоколадного кекса.
— Это и есть часть меня, — делаю глоток ягодного чая. — Часть меня, когда я была одинокой.
— И надо сказать, неплохая часть, — Дина улыбается и вытирает губы салфеткой. — Вкусная часть.
— При собеседовании я не уточнила кое-что…
— Замужем ли я, есть ли дети?
Киваю.
— Дочка учится на первом курсе в художественном, — Мягко улыбается. — Я бы отдала ее в юристы, но она уперлась рогом, что хочет рисовать. Это она в отца пошла. тот тоже художник. Надеюсь, его страсть к спиртным напиткам она не унаследовала, — глаза ее становятся мечтательными, — какие пейзажи рисовал, Уля… Талант от бога, а сколько в нем было романтики, но в основном все эти красивые порывы, на которые я купилась, были под градусом.