Измена. Право на обман - стр. 27

Вероятно, Анечка тут вопила о великой любви к моему супругу, а Юра из-за мужской солидарности решил не тревожить нашу семейную идиллию.

— Почему дверь на крышу не заперта? — продолжаю я свой строгий допрос.

Охранник тупит глаза.

— Да, это хороший вопрос, — соглашается Юра. — Она должна быть заперта.

— Иван тут… — охранник кривится, — любит на перерывах поглазеть на звезды. Утром дверь запирает.

— Поглазеть на звезды? — недоуменно повторяю я. — Он у вас романтик, да? Невероятно…

Фыркаю и шагаю к двери. Спасибо безалаберным охранникам, что любят попортить себе легкие дымом и поглазеть на звезды за то, что мне удалась маленькая и некрасивая месть. Завтра поползут слухи о девке, которая на крыше не сдержала в себе содержимое ее утробы, ведь мужики те еще сплетники. Но мало того, ко всему этому грязному спектаклю добавятся тихие перешептывания, что это была любовница биг-босса.

У машины выливаю остатки на асфальт. Поднимаю лицо к звездам и хмыкаю. Ой, Саша, зачем? Хотя теперь это риторический вопрос, ответ на который не заботит.

20. Глава 20. Папа, я рядом

— Вы с мамой подрались, да? — Денис отставляет кружку и задумчиво разглядывает мое лицо.

— Она меня случайно…

— Мама, как и я, без дела не стала бы драться, — продолжает Денис и вытирает губы.

И тут я задаю тот вопрос, который обещал не задавать вслух:

— А кого ты любишь больше, маму или папу?

— Это плохой вопрос, — неожиданно сердито отвечает Денис.

— Почему?

— Я так чувствую.

Ева учит Дениса всегда прислушиваться к себе и если что-то не нравится об этом прямо говорить и не юлить. В детском саду не раз удивлялись, какой наш карапуз серьезный и открытый мальчик, который умеет выстраивать вокруг себя границы. И это заслуга моей жены, которая может потратить часы на разговоры с ребенком, как со взрослым. Она и у меня требует никогда не принижать волнения сына из-за его возраста.

Даже если он обидится на воробья, который улетит от него и не пожелает подружиться, то Ева не отмахнется от сына, а внимательно выслушает, почему птичка должна была остаться и объяснить, почему она не осталась. И вот, сегодня я долго рассказывал Денису, почему мы не можем поймать дикую белочку и принести домой. К концу моей лекции у меня глаз дергался, а теща дико мной восхищалась.

— Согласен, вопрос и правда нехороший, — устало вздыхаю, — извини.

— Я спать, — соскакивает со стула, — а ты маму жди. И какао ей сделай.

Подходит, опять минуту рассматривает мое лицо и хмурится:

— Больно?

— Да.

— Если хочется поплакать, то можно поплакать. Всем можно плакать, даже тебе.

И обнимает. И с такой, знаете ли, мужской поддержкой похлопывает меня и говорит:

— Девочки иногда бывают вредными.

— Да, — глухо отвечаю я, и меня от макушки до пят пронзает раскаленное копье вины перед сыном, женой.

На несколько долгих секунд я теряюсь, дыхание сбивается. И в голове вспыхивает вопрос “как я мог?!”.

— Хочешь поговорить? — Денис отстраняется.

Этот вопрос ему задает Ева, когда он грустит или злиться. Передо мной стоит маленький человек, который уловил во мне панику.

— Я рядом, — повторяет он слова Евы, а я лишь в ужасе моргаю. — Па…

— Я провинился перед твоей мамой… — шепчу я. — Очень серьезно провинился.

Денис хмурится и взбирается на соседний стул:

— Что ты сделал?

— Вот твоя Даша поцеловала Егора, да? — я осторожно подбираю слова. — И, получается, поцеловал другую женщину… По-взрослому поцеловал.