Измена. Последняя просьба - стр. 19
- Спасибо, - поправляю зеркало заднего вида, намереваясь отъехать от дома.
С Элькой мы дружим с того момента, как она выбрала Майкла. Чуть ли не единственная из его бывших пассий, чьё имя я помню. Ещё бы, мы стали подругами!
- Ты там держишься? Как только вернусь, обязательно к тебе приеду!
Вот тогда ей и скажу про Захара, а пока выбираюсь на дорогу, вливаясь в общий поток.
- Майкл, конечно, мог бы и поскромнее быть, - продолжает. – Мне тут видео прислали, как он отжигает в клубе. Он подсел на порошок?
Испытываю испанский стыд за брата. Что будут говорить о нашей семье? Сын Демидова отмечает похороны отца с размахом, зять помогает любовнице принять роды. Заголовки – отпад. Сама бы прошла по таким, не будь причастна к семье.
Молчу, мне действительно нечего сказать на этот счёт. Спрашивать, что за клуб или кто прислал видео – бессмысленно.
- Ну ладно ещё за три дня до похорон, - внезапно говорит. – Но вчера…
- Что ты сказала? – сердце наращивает темп, а в ушах пульсирует кровь.
- Хорошо, что мы разошлись с Майклом. Мудак ещё тот, мне было бы стыдно.
- Нет. Что ты сказала по поводу три дня назад?
- Ну видели его в клубе общие знакомые.
- Каком клубе? – холодею от ужаса, проезжая на красный, и в меня чуть не влетает машина, тут же принимаясь сигналить, а я заезжаю в первый попавшийся двор, потому что меня колотить страх.
- Юль, что такое? – она явно не понимает, что происходит, как и я. Потому что Майкл уверял, что прилетел именно в день похорон.
21. Глава 16
Спросить или не спросить, вот в чём вопрос. И меня опережает мать.
- Может расскажешь, что тебя терзает?
Она сидит по правую руку на пассажирском сиденье, то и дело бросая на меня взгляды. Одета в чёрное пальто и платок, такие же сапоги. Никакой косметики, хотя обычно не позволяет себе выбираться из дома неприглядной. Считает, что женщина в любом возрасте и состоянии - женщина. Хоть при смерти, хоть на пять секунд выбежавшая в магазин.
- Напомни, когда прилетел Майкл? – интересуюсь.
Пытаюсь держать себя в руках, подавляя внутреннее волнение. Не желаю делиться подозрениями. Не могу представить, как будет больно, узнай она, что за смертью отца кто-то стоит. А если этот кто-то – мой брат?
Открываю окно, стягивая шарф с шеи, потому что душно.
- Вчера. Почему ты спрашиваешь? – она хмурит брови, а я паркуюсь у магазина цветов.
- Да просто, - вытаскиваю карту, протягивая ей. – Возьми от меня тоже, пожалуйста.
Она смотрит на бездушный пластик, способный купить почти всё. Всё, кроме жизни. Хотя и её, если смотреть на это с точки зрения пересадки органов или киднеппинга.
- Думала, ты сама хочешь выбрать. Всё же гармония, или как ты там любишь говорить? Хочется эстетики.
- Купи хризантемы белые, - пожимаю плечами, и по лицу вижу, что она недовольна, но берёт карту, открывая дверь, а я снова звоню Эле, провожая мать взглядом до цветочного.
- Да, Юлька, - говорит с одышкой, и сразу представляю её с мужчиной.
- Ты не одна?
- Почему? – опять дышит часто. – На пробежке.
Как часто мы в первую очередь думаем что-то не то о людях. Как-то оставили ключи знакомому Захара, и он жил в нашей квартире больше двух недель, пока мы отдыхали заграницей. Приехав, начала его подозревать во всем. Не могу найти крышку от кастрюли – разбил. Сломался чайник – точно он. Не работает пульт, которым не пользовались давно, опять он. Крышку я всё же нашла, как и несколько других вещей, но осадочек остался.