Измена. Плата по счетам - стр. 5
Кажется, сейчас меня тоже отправляли в утиль, намереваясь заменить кем-то посвежее. Хотя у любовницы было имя, и я прекрасно его знала.
- Развод так развод, - повторяю, делая вид, что меня совершенно это не трогает. Показывать противнику, насколько тебе хреново, не в моих правилах. И сейчас снова беру себя в руки, становясь собой.
Это потом, оставшись одна, позволю выплакать море слёз по каждому из поводов: инвалидность, развалившийся брак, предатель-муж и шл.ха-сестра. А сейчас должна быть сильной, иначе перестану уважать себя сама. А уж это прямой путь в депрессию.
- А теперь отойди от выхода, потому что я намерена покинуть комнату, в которой пахнет предательством и развратом!
Не дожидаюсь, когда отступит, а снова пытаюсь объехать.
Смотреть на собеседника, задрав голову, не по вкусу. Мне так сложно было привыкать к тому, что от меня откусили часть, поделив пополам. Принимать этот факт и пытаться убедить себя, что всё наладится… Я сражалась каждый день: с собой, с миром, с возможностью принятия. Человеку, родившемуся с одной почкой, куда проще приспособиться к жизни, чем тому, кто появился на свет с двумя и лишился одной.
Попахивает эгоизмом. Но врачи так говорят. Это не я придумала.
И пусть в меня первым бросит камень, кто не эгоист. Все мы немного эгоисты…
- Инга, - снова голос мужа, хотя я уже оставила его позади. – Я не хотел вот так!
Вот так это как? Когда правда наружу? Проще иметь за спиной больной жены сестру, удовлетворяя потребности? А потом делать вид, что ничего не произошло?
- Ты сама всё испортила, - продолжает тем временем, когда я уже у выхода, зажав кнопку на джойстике. Давлю слишком сильно, увеличивая скорость, чтобы быстрее покинуть гостиную, и забираю влево больше, чем надо, отчего тут же задеваю стену колесом. Тело сотрясает от удара, и тороплюсь выправиться, но сперва надо отъехать назад, а потом уже вперёд.
- Я помогу, - опять муж, но я тут же делаю резкий разворот, намереваясь сказать, чтобы эта мразь не смела даже касаться меня, но из-за нервозности делаю всё неправильно, перенося вес на один бок, и вместе с коляской заваливаюсь налево, ударясь о пол, и стону, потому что поясницу пронзает острыми длинными шипами. Господи, как же больно!
Не чувствую, как Руслан касается моих ног, а просто вижу его чёртовы ладони на своих коленях, и кричу, что есть мочи.
- Убери от меня руки! Ненавижу тебя!
Он застывает в нерешительности, и лицо искажается злобой.
- Думаешь, охренеть, какая сильная? Хочешь почувствовать на себе, каково это одной?
Презрение сквозит в его кривой улыбке, и он отстраняется.
- А знаешь что?! – поднимается, и теперь наши плоскости совсем разнятся. Он стоит, а я лежу, смотря на него затравленным зверем. И перед моим лицом его ноги. – Лежи, Инга. Будь сильной, как завещала это сотням женщин из своих центров. Греби сама, куда тебя вздумается, а меня уже достали твои бесконечные психи и истерики. Вот тут они, - режет себя по горлу. – Даже вот тут, - отсекает воздух над головой. – Я достаточно терпел, - будто уговаривает себя. Словно именно сейчас намеревается договориться с собственной совестью. А в моё плечо больно вдавливается часть кресла.
- Но я готов тебя простить, если ты сейчас попросишь о помощи, - внезапно идёт на попятную. Усаживается передо мной на корточки, опираясь руками на свои колени.