Измена. Осколки нас - стр. 7

Глубокий вдох, и я отстраняюсь. Физически и мысленно.

– Я думала, это ты мне расскажешь.

Голос как будто и не мой.

Брови Глеба вопросительно приподнимаются.

– Хотелось бы чуть больше конкретики.

Конкретики ему захотелось? Ну, получай!

– Расскажи мне про свои измены, – выпаливаю на одном дыхании и громче, чем собиралась.

Пусть Санька уже спит, будить её возмущёнными орами мне вовсе не хочется. А я ведь действительно могу раскричаться от переизбытка эмоций. Поэтому гашу гнев, уменьшаю громкость.

На лице Глеба непонимание.

– Что? Прости, я ослышался?

– Нет, ты не ослышался!

Глеб начинает громко смеяться, потом, видимо, замечает моё похоронное выражение лица и резко замолкает. В комнате так тихо, что я слышу тиканье наручных часов, лежащих на столе.

Плечи расслабляются, я выдыхаю оставшийся в лёгких воздух и готовлюсь к спору. Конечно, он всё будет отрицать. Ещё ни один неверный муж сходу в изменах не признавался. Глеб не исключение.

– Мила, это шутка такая?

– Нет.

– Ты серьёзно так думаешь?

– Да.

– Правда, что ли?

– Да.

Он пристально смотрит на меня, а я на него. На лице вины не вижу, удивления там тоже нет, только непонимание. Не ожидал, что я вот так разговор поверну, теперь пытается понять, каким образом до меня дошла информация о его измене? Так я просвещу, пусть не переживает. У нас же откровенный разговор.

Глеб наклоняет голову к плечу, будто готовится слушать очень внимательно, что я ещё ему сообщу.

– А почему ты так думаешь?

Хороший вопрос.

Ответ кажется мне нелепым, но я всё-таки произношу его вслух.

– Нашла чужие трусы в кармане твоего пиджака. Что ещё я могу думать?

– Семейные? – внезапно широко улыбается, но мне вовсе не смешно.

Моргаю и молчу.

Улыбка Глеба снова тает.

– Ответ, видимо, отрицательный, – сам всё понимает.

Ладонью левой руки упирается в бедро, а правой ерошит волосы на затылке, выдыхает шумно.

– Мила, но ты сама понимаешь, что это бред? Я не изменял и не изменяю тебе. Я тебя люблю. Зачем мне другие женщины?

Вот оно. Началось.

– Иногда и любимым изменяют.

– Прости, но ради чего?

У меня готового ответа нет. Сама бы изменять я не стала. А те, кто ходят налево, вероятно, имеют разные причины так поступать. А может, и причин нет. Стиль жизни такой. Полигамный.

Я всё-таки выдаю одну из версий:

– Ради разнообразия.

– Мне с тобой разнообразия хватает. Я не изменяю тебе, пожалуйста, поверь мне.

Слава богу, он меня не трогает. Если бы попытался, я бы сейчас в истерику впала, а так – сжимаюсь в комок.

– Думаешь, мне привиделось? – в моём голосе издёвка. – Иди и посмотри сам, в сером костюме, во внутреннем кармане пиджака. Я даже ничего не трогала, – складываю руки на груди. – Ты в нём на корпоратив ездил, помнишь?

– Помню.

– Без меня, – подчёркиваю с важностью.

– Так может пошутить кто-то решил? – тянет задумчиво. – Мы тогда неплохо погуляли и выпили.

– А может, ты напился и просто ничего не помнишь? На корпоративах такое часто случается. А в кармане – это комплимент на память?

– Я всегда всё помню. Исключено. А вот пошутить могли.

Надо же… интересную причину нашёл!

– Кто? Коллеги наши?

– Ну а почему нет? Давай я завтра всех в фирме встряхну, кто на корпоративе был. Так и выясню, чьи это приколы.

Мне уже плохо от предложения Глеба. Впору за сердце хвататься.

– Ты сам-то понимаешь, что предлагаешь? – ледяным тоном заявляю. – Как ты это будешь выяснять? Что ребята скажут?