Измена. Наследник мэра - стр. 28
— За мной.
Во мне борются два чувства: вина и гордость.
Я виновата в том, что не сказала Северову о сыне. Он предал меня — и в этом его вина. Мы квиты. Или плата несоразмерна?
Я запуталась во всем, но одно знаю точно: я не прогнусь под него, будь он хоть трижды мэр и властитель судеб. Есть моя вина или ее нет — я не сдамся.
На кухне столпотворение. Судя по диалогам, всех загнал сюда Марат, дав нам время побыть без лишних ушей и глаз. Как только мы заходим в кухню, Стас сажает сына на стул, и я быстро подхожу к нему, снимаю рюкзак и куртку.
Тиму все интересно. Он разглядывает странных людей, особенно Марата, у которого куча татуировок на теле. Смотрит на обстановку и облизывается, видя на столе тарелки с едой, которые заботливо приготовила Надежда Константиновна.
Я оборачиваюсь и тоже осматриваюсь. Мужчины переговариваются о чем-то, Стас говорит негромко, раздает команды, а после Марат снова уводит всех, напоследок бросив хмурый взгляд на Тима.
Машинально закрываю его собой, но уже не от кого. Все ушли, осталась только Ольга и Надежда Константиновна, которая продолжает хлопотать на кухне, разогревая что-то.
Ольга смотрит неотрывно на Тимофея, раскрыв рот в немом жесте, а после переводит взгляд на меня. В этих грустных глазах читается вопрос: «Это и вправду мой брат?». Мне становится стыдно. Наверняка Ольга была бы хорошей сестрой Тиму. Ей не занимать тепла и доброты, я бы очень хотела, чтобы они подружились.
— Оль, иди к себе, — командует Стас. — И вы, Надежда Константиновна, можете быть свободны.
Обе кивают и беспрекословно выходят, слушаются хозяина дома. Дочь Стаса уже в дверях вяло улыбается, видимо, чтобы подбодрить меня, но у нее плохо получается. Я все жду, что он и меня отправит, но нет, этого не происходит.
Мы замираем втроем в огромном помещении и не знаем, что сказать друг другу.
— Что сидим? — нарочито бодро говорит Стас,усаживается и хлопает себя по коленям. — Запеканки тут, конечно, нет, но есть запеченная картошка, мясо и рыба, овощи, сыр. Что ты любишь, Тим?
Сын подвисает, с аппетитом разглядывая еду.
— Картошку и мясо. И сыр, — Тим аж подпрыгивает на стуле, а я продолжаю стоять возле него и переминаюсь с ноги на ногу, так и не решаясь присесть.
— Долго стоять будешь? — Стас спрашивает, даже не посмотрев на меня. — Садись и поешь. Отсюда вы уже не уйдете.
Я настолько ошеломлена его словами, что послушно сажусь рядом с Тимом и только потом спрашиваю:
— Что это значит?
Стас игнорирует мой вопрос, будто меня тут нет и я пустое место, накладывая сыну огромную порцию.
— Куда столько? — восклицаю я, отбираю тарелку и сгружаю часть себе. — Это слишком много.
— Буду знать, — тихо говорит Север и приступает к еде.
Ужинаем молча. Неловкое молчание напрягает, кусок в горло не лезет, но я упорно продолжаю запихивать сыр в рот, лишь бы хоть что-то делать. Тим и Стас синхронно уплетают ужин, даже не догадываясь, как их действия похожи со стороны.
— Где все? Почему мы ужинаем сами? — решаюсь задать вопрос, когда тарелка пустеет.
— Ольга и Марат уже поужинали, а больше тут никто не ест, — будто бы неохотно отвечает Стас.
После ужина сын откровенно клюет носом, и я решаюсь изобразить дурочку:
— Спасибо за помощь, Стас. И за ужин тоже. Нам пора домой. Тим очень устал и хочет спать.