Измена. Наследник мэра - стр. 25

Я дал себе двадцать секунд. Ровно двадцать секунд, когда она потеряла сознание. Провел губами по ее подбородку, вдыхая аромат винограда, а после уложил на диван, будто Алена — самая хрупкая статуэтка из тонкого стекла. Больше я не имел права терять времени, поэтому приводить в чувства Алену пришлось дочери, с чем она справилась прекрасно.

Я же полностью погрузился в розыск малыша.

Сейчас Алена стоит рядом, жмется к моему плечу. Боится, извелась вся от тревог о ребенке. Понимаю ее страх и делаю все, что можно и нельзя, чтобы помочь ей.

Она невероятно красивая. С возрастом стала еще более привлекательной и желанной. Платье соблазнительно обтягивает фигуру, выделяя окружности аппетитных бедер и груди, которая кажется еще более пышной.

Алена постоянно теребит золотой крестик на груди, и я, вместо того чтобы сочувствовать ей, как умалишенный вспоминаю наши жаркие ночи и то, как ласкал ее грудь, и радуюсь тому, что в темноте не видно моего лица.

На дворе зима, но мне не холодно. При одном взгляде на Алену я начинаю кипеть, я жажду ее тела, ее красоты, тихих стонов и пальцев, которые она запускала мне в волосы.

Она сказала: «Я сделаю все, что скажешь». Ох, девочка, знала бы ты, как эти слова разбередили мне душу, знала бы ты, какой поток фантазии устремился в мою голову.

У меня слишком много планов на эту женщину, кажется, не хватит целой жизни, чтобы успеть выполнить их все.

Я настолько увлекся ею, мыслями о ней, что не заметил, как черный автомобиль моих людей заехал на участок. Алена вздыхает и бросается вперед, распахивает заднюю дверь, и оттуда выпрыгивает ее сын.

— Мамочка! — слышится тихий детский голосок.

Алена сгребает пацана в крепкие объятия и плачет. Вокруг начинается суета: Оля тоже льет слезы, вытирает их рукавом куртки. Даже Надежда Константиновна, впустившая в дом Алену, шмыгает носом, что-то причитает и крестится.

Мои парни жмут друг другу руки и спешат ко мне с докладом, хотя я и так в общих чертах все понял.

Поворачиваю голову и смотрю Марата, как всегда, ожидая увидеть на его лице выражение вселенской скуки. И она там есть, эта скука, но после Марат вперивается взглядом в Алену, начинает щуриться, потом хмуриться и, в конце концов, переводит шокированный взгляд на меня.

Мне не нравится этот взгляд, потому что шокированный Марат — как разбившееся зеркало. Значит, жди беды. Удивить этого парня очень сложно, поэтому я ума не приложу, что с ним происходит.

— Алена, быстро в дом, — командую девушке. — Нечего ребенка морозить.

Оля уже забежала внутрь, а я пропускаю Алену с сыном на руках и захожу следом. Мои парни остаются позади, Марат руководит ими, а я спешу в дом, догнать Алену.

Она притихла, смурная такая, что даже странно. Прижимает к себе, прячет его лицо у себя на груди, хотя тот вроде как в порядке, даже не плачет, молодец пацан.

— Мы, наверное, домой поедем, — говорит дрожащим голосом. — Спасибо, Стас.

Делает первый неуверенный шаг. Второй.

Я охуевше смотрю на это и впервые в жизни не знаю, что сказать. В ее взгляде столько паники, что я совершенно перестаю понимать ее поведение. Все же ведь было нормально.

Мы провели вместе несколько часов в ожидании, пока все решится, но она так не паниковала, как начала это делать сейчас. Я, конечно, не особо приятный тип, но не монстр же!