Измена. Мы больше не семья - стр. 9

И все мои мысли настолько сильно поглотила эта новая информация, что покинув детскую, я снова едва на кого-то не налетела.

Спустившись по лестнице и свернув в анфиладу комнат, выводивших в северное крыло, едва не сбила с ног своего свёкра.

— П-простите.

Виктор Игнатьевич — обладатель куда менее внушительных габаритов, чем его сыновья, всё равно был на добрую голову выше меня.

Он придержал меня за плечо, но стоило мне остановиться, как его рука тут же соскользнула с моего свитера.

— Софья, — в по-отечески мягкой улыбке блеснули крепкие белые зубы. — Ерунда. Мне самому нужно быть осторожнее.

Сама предупредительность. Глава семьи был воплощением дипломатичности, притом без скрывавшихся за вежливой улыбкой клыков, которые не стеснялась продемонстрировать его дражайшая супруга.

Скажем так, Виктор Игнатьевич со всей очевидностью был сторонником мирных решений и не тяготел к разрешению конфликтов на поле боя.

Как минимум эту черту я в нём очень ценила.

— И всё же. Я сегодня не первый раз на кого-то вот так налетаю.

— Это простительно, — пошутил свёкор, но его взгляд тут же сделался серьёзным. — Не ошибусь, если предположу, что такая рассеянность небеспричинна.

Я промолчала, не испытывая ровным счётом никакого желания что-либо ему объяснять.

Но, кажется, Виктор Игнатьевич не оставлял мне особого выбора:

— Софья, раз уж мы вот так внезапно столкнулись, я хотел бы с тобой поговорить. О сегодняшней беседе в гостиной.

9. Глава 9

— Софья, я хотел бы с тобой поговорить. О сегодняшней беседе в гостиной.

— А… думаете, это стоит того?

Но я всё-таки не стала сопротивляться, когда Виктор Игнатьевич мягко увлёк меня из коридора в эркер с тремя высокими окнами, выходившими на участок ещё не успевшего зазеленеть сада.

— Думаю, — произнёс свёкор с нажимом, — Катерине стоило бы всё-таки помнить, что вы — взрослые люди.

— Полагаю, репутация Вороновых заботит Екатерину Андреевну куда больше, чем такие незначительные мелочи.

Свёкор на мою очевидную шпильку отреагировал крайне мягко — тихо хмыкнул, а на его породистом тонкокостном лице отобразилось искреннее понимание.

— В ней говорит собственная травма.

Я удивлённо воззрилась на свёкра и получила в ответ полуулыбку:

— Если она узнает, что я с тобой поделился, вышвырнет меня из супружеской спальни, — пошутил он и качнул головой. — Катерина действительно с превеликой серьёзностью относится к любой информации, которая окружает нашу семью. Это рвение в ней поселили её собственные свёкры. Мои родные не верили в то, что она соответствует их высоким стандартам. И она до сих пор делает всё, чтобы соответствовать ожиданиям тех, кого уже и в живых-то давным-давно нет. Надеюсь, ты её за это простишь.

Всё, что я смогла в тот момент выдавить из себя — заверение, будто я вовсе и не обижалась. Что я всё понимаю и постараюсь проявить чуть больше терпимости. Но, скажем так, мы оба хорошо понимали, что это просто слова.

— Но я не столько об этом хотел с тобой поговорить, сколько… Даже не знаю, как деликатнее выразиться.

Я невольно затаила дыхание, гадая, каких откровений от меня жаждал добиться мой родственник.

— Говорите как есть, Виктор Игнатьевич.

Я поймала на себе его пристальный, испытующий взгляд:

— Софья, это действительно так? Сергей систематически тебе изменяет?