Измена. Мы больше не семья - стр. 8

— А что, наш папа тоже дома учился?

— До тех пор, пока в колледж не поступил.

Об этом я тоже узнала после замужества. Как оказалось, выходила я совсем за другого человека. За человека, которого, мне казалось, я знала. А позже выяснилось, что вышла за чужака…

— Миш, давай мы пока не будем загадывать, как твоя учёба сложится, — я присела на корточки, заглянула сыну в глаза. — Всё может в скором времени поменяться.

Я вспомнила и свои сегодняшние угрозы, и налитые кровью глаза супруга, и холодный взгляд свекрови, словно бы говоривший: «Никуда ты отсюда не денешься. Неси свой крест до конца».

И всё во мне противилось этой навязанной безысходности.

Всё во мне кричало и рвалось отсюда подальше.

Но говорить я могла что угодно и сколько угодно, а вот сделать пока ничего не могла.

— А что? — серые глазёнки загорелись. — Что может поменяться?

— Пока не буду ничего говорить, — качнула я головой. — Но и ты никому ничего не говори, хорошо?

Мишка кивнул и опустил глаза в пол.

— Хорошо. Я не буду, — он наморщил лоб. — Это же как бы секрет?

— Как бы секрет, — усмехнулась я.

— Как та белая тётенька, которую я часто в коридоре встречаю?

8. Глава 8

— Белая тётенька?.. — я облизала вмиг пересохшие губы.

Сердце бешено заколотилось.

Нет, только не это.

— Ты опять её видел?

Мишка кивнул.

— Когда? Когда это было?

Он наморщил лоб, припоминая.

— Вчера. Когда с ужина шёл. В коридоре не было никого. Ну, кроме меня и тётеньки.

Господи, неужели опять?..

Не знаю, как мне это удалось, но внешнее спокойствие я всё-таки сохранила, не выдав того, как я напугана.

Неужели возвращались эти странные галлюцинации, причины которых врачи так и не смогли отыскать.

Их общий вердикт был таков: «Психические и физические отклонения отсутствуют. Ребёнок здоров. Фантазии. Перерастёт».

И я почти в это поверила. Но вот, спустя три месяца снова — белая тётенька.

— Миш, — я очень старалась, чтобы голос меня не выдавал, — ты же говорил, что она больше не появляется.

— Так она и не появлялась, — сын смотрел на меня ясными глазами, в которых я не распознала обмана. — Правда, мам. Я сам давно её не видел. А вчера вот снова увидел.

Я сглотнула:

— И что она делала?

Он пожал плечами:

— Да ничего. Ну, она шла. По коридору, но далеко от меня. А потом раз — и исчезла.

От его простодушных объяснений меня мороз по коже продрал.

— Что… ра…растоворилась в воздухе?

— Н-нет, — мотнул головой Мишка, припоминая. — Нет, она как бы в стену вошла.

Я так растерялась от всего, без остановки валившегося на мою голову, что какое-то время просто молчала, пытаясь понять, как дальше выстраивать разговор.

— Миша, золотце, послушай меня, — я обняла его за плечи и серьёзно посмотрела в широко распахнутые глаза. — Когда снова увидишь её, тут же зови меня. Запомнил?

— Мам, да она же не страшная, — послал мне сын такую успокаивающую улыбку, что у меня невольно сердце заныло. — Она просто, ну, ходит по коридору — и всё. И никого даже не трогает.

— Это неважно, — замотала я головой. — Просто, пожалуйста, сделай, как я сказала.

— Хорошо.

И мне пришлось поверить на слово, кое-как уговорив себя не давить на сына, не пугать его своим поведением. Внутри я уже балансировала на краю, явственно ощущая подступавшую панику.

Господи, пожалуйста, только бы не возвращение ночных кошмаров и лунатизма. Только бы не возвращаться на этот круг нашего личного ада.