Измена. Мы больше не семья - стр. 20
Как они спутались? Как она и Сергей… как такое вообще могло получиться?
И какими странными красками теперь заиграло моё собственное прошлое…
— Осторожней, — раздаётся у меня едва ли не над самым ухом.
И я, конечно же, вздрагиваю, потому что слишком глубоко занырнула в невесёлые мысли и не услышала, как Воронов ко мне подошёл.
Пальцы дрогнули, и кисточка рвано перечеркнула часть восстановленного рисунка.
Я чертыхнулась и отдёрнула руку.
Но недостаточно быстро. Моё запястье перехватили горячие крепкие пальцы. Свободной рукой Воронов выдернул у меня кисточку и, не глядя, вернул её в стаканчик с раствором.
Развернул меня к себе и прищурился:
— А теперь сосредоточься.
Я невольно вдохнула, не зная, чего ожидать.
— И будь добра, объясни, София, что тебя гложет.
19. Глава 19
— У меня всё в порядке, — процедила я, глядя Воронову прямо в глаза.
Его губы скривились.
— Врать ты научилась. Этого не отнимешь.
— Хоть что-то полезное урвала у вашей семейки.
Он не сдержался и таки усмехнулся открыто. На заросшей тёмной щетиной щеке обозначилась ямочка.
Я отвела взгляд. К горлу подкатывал ком. А ещё — чувство досады от того, что, к сожалению, приходилось с ним объясняться.
Сейчас для меня это даже похуже, чем скандалы с мужем, который давно переступил со мной черту всякого невозврата.
С старшим братом Сергея… с ним всё было запутаннее и сложнее.
— Может, отпустишь? — я скосила взгляд на своё запястье, зажатое в крепкой хватке. — Что у вас братьев Вороновых за манера такая — за руки меня хватать?
Его моё требование оставило без впечатления. Тем более что он знал, чем парировать.
— Тебе ведь преподаватели в универе не зря говорили, что руки у тебя золотые. А Вороновы, как ты знаешь, не любят расставаться ни с чем, что считается ценным.
Ненавижу его за эту вечную привычку иронизировать. Он намеренно опрокидывал любую попытку говорить серьёзно о серьёзных вещах. Хозяин положения и сам себе хозяин — последнему я особенно сильно завидовала. Особенно в свете последних безобразных событий.
И всё бы, может быть, ничего, вот только знал бы этот хозяин, что творит его благоверная…
— Этот комплимент совершенно не к месту.
— Я и не отпускал тебе комплиментов. Я процитировал чужие слова.
— С тех пор, как я занялась вашим домом, порой мне даже жаль, что я что-то умею. Н-не думаю, что я когда-нибудь в здравом уме согласилась бы на реставрацию, не выйди я за Сергея.
— Но ведь вышла, — и в карих глазах полыхнуло тёмное пламя.
Я этого совершенно не ожидала, но брошенная мне в лицо короткая, хлёсткая фраза заставила взгляд помутнеть от непрошенных слёз.
Мне хотелось выкрикнуть: «Да, вышла! И теперь жалею об этом!»
Но я никогда не посмела бы в этом признаться — особенно Егору Воронову.
— Что, на этот раз даже не будешь трудиться и подыскивать фразу, которой сумеешь меня эффектно заткнуть? — его губы снова скривились, будто он что-то горькое проглотил. — Помню, во время вашего медового месяца ты была куда разговорчивее.
А он сегодня жесток. Он мне именно это собирался припомнить.
— Ты не здесь, София, — его пальцы легонько сжались на моём здоровом запястье, побуждая вступить в диалог. — Мыслями ты не в работе. С утра. Блуждаешь где-то в тенях. А если нет фокуса, рано или поздно полезут ошибки. Я не могу контролировать ход твоих работ целых день.