Измена. Добейтесь меня заново - стр. 38
Нужно запретить себе думать о нём, как о мужчине.
Только вот… Как?
Пока еду домой, думается только о нём. И Всеволоде. Вот уж не думала, что стану когда-то думать о муже во вторую очередь. Сначала всё равно вспоминается Адам. Наш поцелуй в его кабинете. Он мне ответил. Позволил вновь попробовать и вспомнить, какой он на вкус. Сейчас он немного другой, его запах – другой, с примесью крепкого табака и дорогого парфюма, но запах его тела я помню так, словно только вчера мы с ним расстались. Говорят, что личный запах не меняется кардинально, и у каждого он индивидуален. Я в это верю. Потому что я вспомнила своего Ада даже спустя столько лет. Нашла его в тех движениях, в тех объятиях.
Сева при этом до сих пор в моих мыслях. Если совсем честно, меня бросает в дрожь от мысли, что он мог бы коснуться меня или поцеловать. Возможно, я этого хочу не меньше, чем его… Не знаю, активных действий. Хоть каких-то. Хочу, чтобы он сам объяснил сыну…
Адам прав. Виноваты мы оба. Мы оба строили нашу семью, в последний год из-за загруженности мало говорили, хоть страсть и чувства по прежнему горели внутри нас бешенным огнём… Это чувствовалось в каждом нашем времяпрепровождении наедине. Кажется, хватит одного касания, чтобы сорваться, разодрать одежду друг на друге…
Паркуюсь около дома и падаю лбом на руль. Стону, зажмурившись и глубоко дышу, чтобы хоть немного справиться со своими эмоциями. Нельзя им обоим доверять. А я думаю о их касаниях, поцелуях и всех тех чувствах, которые во мне горят. От которых я вся напряжена, словно гитарная струна и…
Вот что теперь делать?..
Так как сегодня выходной, моя мама проводит время с детьми. Но едва я захожу домой, приготовившись толкать целый монолог о том, что Сева всё рассказал своим родителям и сегодня они должны приехать в гости… Понимаю, что поздно.
Вообще, наши родители хорошо общались. У отцов был один общий интерес – рыбалка, на котором они сошлись с самого начала наших с Севой отношений. А у мам находилось всегда много тем для обсуждения. Потому сейчас они спокойно общались в гостиной, при чём тут были все наши родители, вместе. Папы играли с детьми, мамы общались на диване, посматривая на внуков и мужей.
– Мамочка! – Линка подбегает ко мне, и я целую её в щёчку. – Мы тут столько наготовили с бабушками! – делится она.
Следом подходит Костя, выглядывает в коридор и смотрит снизу вверх на меня:
– А где папа? – хмурится сын. Я едва ли не плачу от таких слов, пока мой папа не говорит:
– Костенька, ты обещал не обижать маму.
– Мама всё равно его любит, – отвечаю вместо сына и прижимаю его к себе, обняв. Малыш не отталкивает меня, я даже чувствую на бёдрах его ладошки. Материнское сердце гулко бухает в груди, и мне приятно, что он хотя бы не стал со мной или с дедушкой спорить. – Показывайте, что вы тут приготовили, – обращаюсь к Линочке, заправив прядь её волос за ушко.
Я не ожидала, что тут будут все. Надеялась только на мам – свою и Севы. А тут ещё и папы, которые, вроде как, ничего особо не говорят, но одной против них мне не вывезти. Потому быстро пишу Севе сообщение:
«Наши родители, наверное, решили взять меня напором. Так что, если я не выдержу и всё им расскажу, – не виновата. Одна против четверых – не очень честно, согласись.»
Уже отправив сообщение, резко ловлю себя на мысли, что… Боюсь быть виноватой ещё больше. То есть, боюсь, что перед родителями буду не жертвой, а истеричкой, которая выгнала мужа, толком не разобравшись в ситуации и в самой себе.