Измен нить - стр. 27

Пулями выстреливаю вопросы, хотя знаю, что ни на один из них она не ответит. С ней что–то происходит, и я впервые в жизни не могу предугадать ее действия.

– Я отравилась тобой! – орет в отчаянии. – Уйди!

А на меня обрушивается осознание того, что это может стать началом конца. Пропасть еще никогда не была осязаема.

– Нет! – я жадно хватаю воздух, не могу выпустить ее из рук, но она не прекращает попытки вырваться. – Что происходит? Ответь хотя бы на один вопрос!

– Отвали от меня! Не прикасайся ко мне! – она начинает плакать.

Моя жена не плачет передо мной. Никогда. В тишине беззвучно глотает соленые капли, лежа в моих объятиях, в надежде, что я не замечу – да. Открыто – никогда.

– Вероника, что с тобой произошло? Кто тебя обидел? – я больше не могу контролировать свой голос.

Если кто–то прикоснулся к ней, причинил боль, я убью его. Хватаю ее за руку и тяну на себя.

– Не молчи, прошу тебя! Скажи, кто? – это вообще мой голос?

А что если объявился Лев и наплел ей какого–нибудь бреда?

Взгляд Ники совершенно безумен. Я никогда не видел в нем столько ненависти и столько боли. Она открывает рот и начинает шептать, а я впервые в жизни боюсь. Мне страшно услышать ее слова.

– Ты! – смотрит с вызовом в мое лицо: – От тебя за версту разит другой женщиной.

Отшатываюсь от ее слов, как от пощечины.

– Уходи. Я не хочу больше играть. Ты выиграл.

Делаю шаг назад, смотрю на женщину, которая никогда не была моей. Мы так любим с ней играть. Я никогда не задумывался о том, что однажды эта игра может сломать ее.

Или меня.

Покидаю ванную комнату, на ходу подхватываю какие–то вещи и выхожу из дома. Я не уеду, не оставлю ее в одиночестве. Я буду поблизости, чтобы быть готовым к ее возвращению.

Она обязательно вернется.

15. Глава 14 Белый флаг

Распахиваю отекшие глаза и смотрю в потолок. Не думать, не анализировать. Чтобы вернуться, нужна привычная и расписанная по часам жизнь. Встаю с постели и иду в душ. На полу остались лужи, но я не обращаю на них внимания. Возле унитаза валяется мокрая одежда, которую я стягивала в ночи впопыхах. Не смотрю на нее.

Мне не нужны лишние напоминания о ночной истерике, я стараюсь ее забыть и вернуться в обычную жизнь. Теплая вода возвращает меня, смывает отчаяние и уносит его в трубы канализации. Там ей будет самое место.

Вытершись насухо, я леплю под глаза патчи, а сверху натягиваю тканевую маску. Нужно вернуть лицо, убитая неведомым горем женщина в отражении меня не устраивает. Закидываю в рот обезболивающее и иду в гардеробную.

Без разбора хватаю черные джинсы и белую свободную рубашку. Выбираю самое красивое белье и надеваю все это. Макияж и укладка добавляют образу свежести. Через полчаса из отражения смотрит немного грустная, но привлекательная девушка.

Выровняв спину и плечи, выхожу в кухню–гостиную, в которой тихо работает телевизор, а муж, сидя на диване, внимательно слушает ведущую. Девушка рассказывает про сгоревший в ночи склад, а я прохожу на кухню и открываю холодильник.

– Где Надежда Васильевна? – спрашиваю Артура абсолютно спокойно и рассматриваю еду на полках, обдумывая, что съесть на завтрак.

Последний прием пищи был почти сутки назад, поэтому желудок начинает выдавать протестующие звуки.

– Я попросил Надежду Васильевну прийти после обеда. А с завтрашнего дня отпустил ее в отпуск на неделю.