Изломы судеб. Роман - стр. 38
Берзинь поскакал на станцию давать шифровки в Сестрорецк и Питер о нарушении границы группой лиц. Описал он и ботинки лазутчиков. Однако было поздно. Как выяснилось четверо белых офицеров добрались до Петрограда и произвели взрыв в Доме политического просвещения. Итог – пятьсот убитых: пропагандистов, агитаторов, руководителей первичных партийных организаций. Бомба готовилась для председателя Петроградского обкома партии Зиновьева. Но тот поленился ехать на встречу с партактивом и послал кого-то из небольших начальников.
Вся Петроградская ЧК была поднята на ноги. По ботинкам отыскали и застрелили на набережной Фонтанки двух террористов. Согласно агентурным сведениям, двое других возвращались на станцию, откуда уехали в Питер. Остатки заставы подняли в ружье и отправили на железную дорогу. На вопрос Берзиня: «Кто будет охранять границу?» ответили:
– Старшина покараулит! Если обосрался – делай, что тебе говорят! С тобой, как беляков возьмем, отдельный разговор будет!
Пограничников Берзиня расположили за станционным павильоном. Прибыл поезд: паровоз и три вагона. У входа в павильон выстроились чекисты и пограничники, прибывшие из Сестрорецка.
– Граждане! Приготовьте пропуска на въезд в пограничную зону! – бубнил немолодой очкастый чекист в кожаной куртке.
Немногочисленные приезжие доставали бумажки, протягивали их патрульным. В конце очереди оказались два молодых осанистых мужчины. Они беспокойно заозирались по сторонам. Верно, не ждали проверки документов.
– Вот, мой пропуск, товарищ! – полез во внутренний карман молодой мужчина и, выдернув из него маузер, уложил очкастого чекиста.
Его спутник из маузера свалил стоявшего рядом сестрорецкого пограничника. Очередями мужчины выволокли из кустов и навсегда уложили нескольких красноармейцев. Убили и кого-то из пассажиров. В несколько прыжков террористы вскочили в деревянное здание вокзала. По нему сразу ударили три «максима», затрещали винтовочные выстрелы. Пули прошивали дощатое здание, срезали ветки над головами Берзиня и его бойцов, притаившихся за вокзалом. Нарушители отвечали очередями из маузеров, убив еще нескольких красноармейцев, неосмотрительно выглянувших из кустарника. Люди Берзния, между тем совсем близко подползли к вокзалу.
– Товарищ командир, может, им гранату кинуть? – спросил Берзиня один из бойцов.
– Живыми брать велено, ответил тот.
– Уходим! – донеслось из здания.
Две фигуры возникли в окнах.
– Здорово! – сказал одной из них Николай и опрокинул выстрелом вглубь помещения.
Вторую фигуру опрокинули выстрелы других пограничников.
Потом настала тишина. Было лишь слышно, как переговариваются террористы.
– Меня, Алёша, в плечо зацепило…
– А меня, Серж, в живот. У меня один патрон остался…
– У меня тоже один…
– Тогда, на раз, два, три!
Два выстрела слились в один. Берзинь с командой ворвались в здание и наткнулись на два трупа с простреленными головами. Потом убитых опознавали чекисты, сличая с фотографиями еще с Германской войны.
– Этот – граф Остен-Сакен. А этот – князь Шихмтаов-Ширинский. У обоих руки по локоть в рабоче-крестьянской крови. Грузите их на дрезину! В Питер повезем. А ты, начальник заставы, готовься к большой проверке! – обернулся старший из чекистов к Берзиню. – До запятой спросим, как выполнялись Устав караульной службы и другие уставы.