Изломы судеб. Роман - стр. 12
В мае вернулся с каторги дядя Арсений, превратившийся из поджарого, заводного красавчика в мрачного, одутловатого мужика, правда неожиданно хорошо одетого.
– Я теперича – герой революции одна тысяча пятого года, политический каторжанин и член партии большевиков. Мне за мои страдания положено! – ответил он Александру Федоровичу, удивившегося, что уж больно приличная для каторжника одежда на брате. – Сейчас понемногу грабим награбленное. Но это пока. Потом скинем «временных», заводы у буржуев отберем – рабочим отдадим. Землю у помещиков отберем – между крестьянами по справедливости разделим. Свою, народную власть установим, и не будет ни бедных, ни богатых! Зато каждый человек, пусть последняя кухарка, страной будет управлять. И деньги, к чертовой матери, отменим! Так, что готовься, брат, к великим свершениям!
– Ну, насчет кухарки ты, брат, загнул! – почесал бороду Александр Федорович. – Чтобы государством управлять, большие знания нужны! Я, чтобы моими мастерскими управлять, специальное образование детям даю. Коле – техническое, Шурке – коммерческое. А как дело вести без денег? Как с поставщиками рассчитываться? Что с покупателей за товар получать?
– По всей стране будут большие склады. Пошил твой рабочий две пары сапог, а ему пальто нужно. Идет на склад, сапоги сдает, пальто получает. А чиновник составил десяток прошений, ему это в специальную карту вписали. Идет на тот же склад, показывает карту, и ему пару сапог выдают. Если какой-нибудь нужный закон сочинит, даже автомобиль могут дать! Так нас учит вождь мировой революции товарищ Фридрих Энгельс.
– Авто за бумажку? Далеко, брат, твой Энгельс от реальной жизни пребывает, если такое придумал, – вздохнул Александр Федорович, не знавший, что Фридрих Энгельс давно умер, и полез в шкафчик с «шустовским» коньяком, чтобы отметить возвращение родича.
В мае из казарм вернулся Лёнька. В полевой форме, с погонами прапорщика на плечах.
– Вот ты и офицером стал! – обрадовался за него Коля. – Когда на фронт?
– Я похож на дурака? – ответил двоюродный. – За богатеев кровь проливать?
– За революцию, чтобы германцы ее не удушили…
– Война, Коля, как была империалистической, грабительской, так ею и осталась! Все это «оборончество» – брехня! За то, чтобы капиталисты и помещики карманы набивали, да осетрину с рябчиками коньяком запивали гонят нашего брата на бойню! Вроде бы, дали нам всякие свободы, но как простые люди жили в нищете, так и живут! Другое нужно: войну империалистическую превратить в войну гражданскую! Свергнуть гнет капитала, заключить с нашими братьями – немецкими рабочими мир.
– Учителя наши – какие богатеи? Лишь на одно жалование живут. А все за оборону революционного отечества от внешнего врага…
– Учителя твои – либо дураки, либо буржуями подкуплены, чтобы вас – молодняк обманывать. Мне верь, а не им! Думаю, по лету мы Временное правительство скинем, и начнется у нас распрекрасная жизнь!
Скинуть по лету Временное правительство не удалось. Попытка большевиков захватить государственную власть в Петрограде провалилась. Три сотни питерских работяг да сотня солдат с матросами сложили головы ради незадавшейся авантюры. В Москве ограничились мирной демонстрацией под лозунгом: «Вся власть Советам!» Колонну пресненских рабочих возглавлял Арсений Федорович. Лёнька с кулачными бойцами шел впереди нее. И не даром. За Садовым кольцом стояли толпы лавочников, их подручных, маргиналов, коим посулили за разгон демонстрантов деньги и налили по стакану. За ними поблескивали штыками шеренги юнкеров.