Изгой - стр. 9
В ночь, когда Гилберт вернулся, они с Элизабет занимались любовью – сначала робко и неуклюже, как будто в первый раз, а потом жадно и с прежней страстью. После Элизабет заплакала слезами благодарности, а Гилберт прижал ее к себе и спросил: «Что с тобой?» Можно подумать, сам не знал.
– Дома непривычно, да?
– Само собой. А какого еще ответа ты ждешь?
– Даже не знаю. Мне хочется залезть тебе в голову. Хочется понять, что ты испытал, о чем сейчас думаешь. Понять, счастлив ты или нет. Ты никогда ничего не рассказываешь.
– А, ладно. Я думал о том, как здорово валяться на настоящей простыне.
– Да ну!
– А что такого? Еще о том, что ужин был вкусный.
– Прекрати!
– Честное слово! Можешь считать меня примитивным.
– Так что, в Северной Африке желе не дают?
– Вообще-то на Рождество нам давали желе.
– Что же ты Льюису не сказал? Он бы лопнул от восторга!
– Кстати, о себе расскажи. Как ты провела войну, дорогая?
– Очень смешно.
– И все-таки.
– Я знаю, что кошмарно пишу письма, но в общем мне нечего к ним добавить.
– Занималась Льюисом?
– Да, и в основном сидела дома. В город редко выбиралась.
– Не тоскливо было одной?
– Конечно, тоскливо. Но пару раз заезжала Кейт, когда ей удавалось вырваться. И Льюис – настоящий друг.
– Ты его балуешь.
– Да нет. Я ему не потакаю.
– Ничего, скоро начнешь.
– Тебе завидно?
– Разумеется, нет. Но я не понимаю, почему ты не нашла ему няню. У тебя было бы больше свободного времени.
– Будь у меня хоть немного больше времени, я бы за пару минут надралась до полной отключки.
– Лиззи!
– Господи, да на что бы я тратила это свободное время? Ездила бы в гости к Клэр Кармайкл или Бриджет Каргилл? Или в город, где попала бы под бомбежку и меня бы по кускам собирали?
– Что за выражения?!
– Не занудствуй!
– В сентябре он поедет учиться.
– Да, поедет. Хотя, по-моему, восемь лет – слишком рано.
– Всем остальным тоже будет по восемь. Ты станешь по нему скучать.
– А он по мне.
– Школа пойдет ему на пользу.
– Наверное.
– Я вернулся, и тебе уже не будет так одиноко.
– Ты будешь приходить домой по вечерам?
– Да, каждый вечер.
– Прямо не верится.
– Я знаю.
– И если я усну, ты никуда не денешься? И завтра тоже?
– Конечно! И еще, Лиззи, тебе правда интересно, о чем я думаю? Я думаю, что… – Он запнулся.
– Эй, ты плачешь? Перестань, не надо ничего рассказывать!
Глава вторая
Дики Кармайкл мечтал о холле высотой в два этажа, как в некоторых домах, чтобы поставить к Рождеству гигантскую ель, однако пришлось довольствоваться тем, что есть. На фоне темных деревянных стен нынешняя елка смотрелась вполне пышной и нарядной. В старом доме все замыслы не реализуешь, и неплохо бы построить новый, по своему вкусу. Тюдоровский особняк Кармайклов был вытянутым, с анфиладой комнат. Основная часть праздника намечалась в гостиной с тремя каминами и арочными окнами. Из напитков планировались пунш и шампанское; столы а-ля фуршет накрыли в двух залах. Продукты еще выдавали по карточкам, и Клэр окрестила мероприятие «гонг без обеда». Она наняла двух девушек в помощь экономке и велела растопить камины на первом этаже.
Праздничный обед устраивали каждый год: не столько ради Нового года, сколько ради общения. Поскольку время было дневное, многие брали с собой детей. Им полагалось играть в маленькой столовой или в розовой гостиной, которая на самом деле была красной – когда-то именно она использовалась как столовая, так как располагалась ближе к кухне. Дети сидели под присмотром нянь, но постепенно вырвались на волю и играли в прятки или в «найди убийцу» на втором этаже. Нянечки умыли руки и, усевшись у камина с младшими детьми на руках, доедали остатки торта.