Изгой - стр. 17
Нащупать-то я нащупал, но только вот то, что я нащупал, не с внешней стороны, а изнутри, под рубашкой.
– Илья, ты ж голодный.
Уже расстегнув пуговицы и подтянув полу ближе к лицу, я отвечаю, с удивлением рассматривая… пришитый потаённый карман:
– Как пустая кастрюля… ржавая… литров на…
– Потерпи, скоро…
– Да-аш…
– Что там у тебя. – Даша и сама замечает мои манипуляции.
Я же, с усилием извлекаю из этого кармана прямоугольный предмет похожий на твёрдую обложку для документа. Кажется, для… паспорта. Подношу его к лобовому стеклу, под свет дорожных фонарей и тут же говорю Даше:
– Припаркуйся.
Даша и сама уже это делает, подав машину вправо и останавливая её на обочине. Я же, войдя в какой-то ступор, заворожённо смотрю на обложку…
Её забирает Даша, буквально выхватив её из моей руки. Тут же включает свет и раскрывает. Всматривается. Хмыкает и, поджав губу, кивает:
– Илья Александрович… Ильин. – опять кивнув, добавляет: – Фото твоё. И тебе… сейчас, подожди… – чуть сощуривается. – М-гм, тебе двадцать… пять. – поднимает на меня глаза и усмехнувшись, опять всматривается в раскрытый паспорт: – Как две капли… Рубашка другая, а так… ты. И такой суровый, пря-ам, что ты… – и вдруг застывает, не отрывая глаз от паспорта, удивлённо хмыкает и только после этого, вновь смотрит на меня: – Место… рождения… – и в некотором недоумении произносит название своего города..
И теперь усмехаюсь я – с горечью, мелко кивая и поджав нижнюю губу. Даша начинает быстро перелистывать листочки:
– Не женат… Детей нет… И-и… – поднимает на меня глаза и изумлённо произносит. – И ты нигде не прописан!
Ну хоть так. Не надо будет долги по коммуналке оплачивать. Хотя, совсем и не весело – час от часу… как говорится. М-да. Это уже не кончится никогда, наверное. А может быть, всё-таки, у меня с мозгами что-то не…
– Забыл про карман?!
Сбивая меня с мыслей, неожиданно мягко спрашивает Даша. Берёт полу рубашки и притягивает её к себе:
– Смотри. Сам, ведь, пришивал!.. Смотри какая строчка… Не строчка… канат какой-то. – усмехается. – Я бы никогда так не пришила.
– Зато крепко и плотно… в размер. – бурчу я, силком ощущая себя здесь и сейчас, в настоящем, а ни где-то там, на задворках сознания.
– М-гм! Всё-таки, забыл, выходит. – оживлённо констатирует Даша.
Её воодушевление вполне понятно. Да и мне самому, как бы там ни было, эта конкретика тоже, вроде бы, совсем не лишняя – хоть какая-то координация в пространстве и времени, и тем не менее… Я же этот карман не пришивал…
– Илья… а родители… – вдруг говорит Даша и, затаив дыхание, ждёт…
Окончание вопроса повисает в воздухе, так и не обозначив себя.
– Даша… Я… Я их не знаю.
Даша расслабляясь, приопускает плечи и делает быстрый выдох:
– Они… умерли… Да?
И мне нужно время, чтобы решиться сказать…
– Этого я тоже не знаю… Я про них ничего не знаю.
Даша, не глядя закрывает паспорт и протягивает его мне. В её глазах не только удивление, но и вопрос, и даже испуг. А на меня, пока я беру свой, новоявленный документ, вдруг опять наваливается тоска.
Даша приподнимает лицо и прикрывает веки. Выставив перед собой руки, ладошками вниз, прихлопывает ими по воображаемой поверхности:
– Ладно, всё. Ничего больше не хочу слышать.
Отворачивается и, взявшись за руль, усаживается поудобней. Заведя машину, уверенно и с нажимом говорит: