Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями - стр. 57

– Мое сокро-о-вище! – тихим голосом пропела она, протягивая к ней руки. – Ну, иди, иди же скорей к твоей маме, которая любит тебя.

Дитя, отпущенное няней, устремилось через всю комнату к своей маме и робко устроилось у нее в платье.

– Сокро-о-вище! Есть ли у мамы пудра для прекрасного золота твоих волос? Встань же сейчас и скажи всем: З-д-р-а-в-с-т-в-у-й-т-е.

Мы с Гэтсби по очереди наклонились, чтобы взять маленькую неохотно подаваемую нам ручку. После этого он продолжал смотреть на дитя с удивлением. Я не думаю, что до этого он по-настоящему верил в ее существование.

– Меня одели перед обедом, – сказало дитя, с чувством повернувшись к Дэйзи.

– Это потому, что твоя мама захотела тебя показать гостям. – Улыбка превратила ее лицо в одну сплошную морщину, подобную той, что на ее маленькой белой шее. – Да ты просто мечта! Прекраснейшая маленькая мечта!

– Да, – спокойно признало дитя. – У тети Джордан тоже белое платье.

– Как тебе друзья твоей мамы? – Дэйзи повернула ее лицом к Гэтсби. – Тебе не кажется, что они прелестны?

– Где папа?

– Она не похожа на своего отца, – объяснила Дэйзи. – Она похожа на меня. У нее мои волосы и моя форма лица.

Дэйзи откинулась на спинку дивана. Няня сделала шаг вперед и протянула руку.

– Пойдем, Пэмми.

– До свидания, милая!

Выражая постоянно обращенным назад взглядом свое нежелание уходить, вымуштрованное дитя взяло за руку свою няню, которая вытащила ее за дверь, и в этот момент вернулся Том, неся перед собой четыре бокала джиновых рики, полных позванивающих кубиков льда.

Гэтсби взял с подноса свой бокал.

– Они и в самом деле выглядят холодными, – сказал он с явным напряжением в голосе.

Мы опустошили их большими жадными глотками.

– Я где-то читал, что солнце с каждым годом становится все горячее и горячее, – сказал Том добродушно. – Похоже, что очень скоро земля упадет на солнце… или нет, – подождите, – скорее, совсем наоборот: солнце остывает с каждым годом.

– Выйдем на воздух, – предложил он Гэтсби. – Я хочу, чтобы вы взглянули на само это место.

Я вышел вместе с ними на веранду. По зеленой глади Пролива, застоявшейся от жары, медленно полз один парусник в сторону более прохладного моря. Глаза Гэтсби мгновенно засекли его; он поднял руку и указал на противоположную сторону бухты.

– Я живу прямо напротив вас.

– Неужели?

Наши глаза устремились вдаль, оторвавшись от клумб с розами, плавящегося от жары газона и пожухлой от тягостно-жарких дней травы вдоль берега. Белые крылья парусника медленно плыли на фоне голубой, прохладной дали неба. В этой дали лежал океан, украшенный, будто фестонами, выступами суши, и изобилующий благословенными островами.

– Вот вам настоящий спорт, – сказал Том, кивая головой. – Я бы хотел сейчас побыть там, на том паруснике вместе с ним, хотя бы с полчаса.

Обедали мы в столовой, также затемненной от жары, и запивали нервную веселость холодным элем.

– Чем же мы будем занимать себя сегодня вечером? – воскликнула Дэйзи. – И завтра, и в последующие тридцать лет?

– Не все так мрачно, – сказала Джордан. – Жизнь начинается заново, когда освежается осенью.

– Но сейчас-то так жарко, – настаивала Дэйзи, готовая расплакаться, – и все так неясно и запутанно… Давайте все поедем в город!

Ее голос боролся с жарой, пробивался сквозь нее, бил ее, вылепливая формы из ее бесчувственности.