Избранные произведения в 2-х томах. Том I. Трилогия о Фрэнке Брауне - стр. 29

Они вошли вместе. У задней стены, около печки, сидела Тереза, рядом с ней помещался немой мальчик. Все остальные стояли поодаль, как будто исполняя волю святой. Первой мыслью Фрэнка было прямо подойти к ней и заговорить, но он видел, что глаза её вперились в пространство и что душа её была далеко от всего, что делалось вокруг. Фрэнк сел у окна, опёрся на руки и начал наблюдать.

Никто не произнес ни слова; все ждали чего-то, что, по-видимому, должно было сейчас произойти.

Тереза крепко держала распятие, но глаза её смотрели далеко вперёд через него.

Затем блаженная улыбка заиграла на её губах; она медленно встала, крест выскользнул из её рук; казалось, она видит Бога. Она опустилась на колени, сложила руки, подняла их к небу. Долго оставалась она в таком положении.

Фрэнк Браун не спускал с Терезы глаз и следил за каждым её движением. Для него было несомненно, что она видит кого-то, недоступного другим.

Яркая радость светилась на лице девушки. Все её существо выражало восторг и упоение; грудь её высоко вздымалась от блаженного трепета объятий.

Она стояла на кончиках пальцев, едва касаясь земли. Казалось, она парила в воздухе, все в ней тянулось вверх, уносилось в небу. И тихо шептали её губы: «Дайте мне унестись к вечному блаженству».

В этом было уже что-то нечеловеческое. Широко открыв глаза, Фрэнк Браун упивался этим дивным образом. Словно рубины, светились капли крови на белом лбу Терезы, черные кудри рассыпались по её голым плечам…

– Ах, если б я был художником! – прошептал Фрэнк Браун.

Но вдруг, без всякого перехода, Тереза грохнулась на пол. Снова она корчилась в страшных судорогах, дико размахивала руками и ногами и кричала в ужасном пароксизме. Затем, поднявшись на колени, издала ужасный крик и вырвала огромную прядь волос из своей головы.

Невыносимый ужас, дикое отчаяние отразились на её лице, и она закричала: «О пропасть! пропасть!». Она вся съежилась, поползла на четвереньках в угол и забилась там, как загнанный зверёк.

И снова к ней вернулась жизнь. Она открыла глаза, щеки её порозовели, и улыбка осветила лицо.

Фрэнк Браун приблизился к Терезе.

Опустив голову на руку, Фрэнк любовным взглядом ласкал девушку, ещё пребывавшую в экстазе. – Он завидовал ей…

* * *

Тереза всё ещё лежала неподвижно. Мужчины и женщины, успокоившись несколько, группами стояли и сидели, тихо перешептываясь.

Вдруг девушка зашевелилась и удивленно взглянула вокруг.

– Здесь? – тихо спросила она.

Все бросились к ней. Матильда Венье – первая ответила ей:

– Да, сестра, ты теперь с нами. А где ты была?

Но Тереза не отвечала. Она казалась ослабевшей и утомленной.

Вдруг взгляд её упал на Фрэнка Брауна.

– Ты здесь? – спросила она. – Поди сюда.

Она сказала это спокойно и мягко, но тоном, в котором чувствовалось, что она привыкла, чтобы ей повиновались. Фрэнк Браун почувствовал это и не двигался с места.

Тогда она тихо сказала:

– Приведите его сюда.

К нему бросились несколько человек. Он повернулся на каблуках и направился к двери, но Скуро загородил ему дорогу:

– Вы должны пойти к ней! – твердо сказал он ему.

Фрэнк Браун стоял растерянный и нерешительный.

Ничего иного не оставалось делать, как подчиниться.

Если оскорблённая гордость и гневное презрение могли его сделать господином над каждым в отдельности, то все вместе они всё же могли заставить его остаться.