Размер шрифта

Избранное. Тройственный образ совершенства - стр. 100

и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять» (Иезек. XXXVI 25–27). Устами Иеремии Бог говорит: «Вот наступают дни, когда я заключу с домом Израиля новый завет: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата и говорить: “Познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого» (XXX 31–34). Наконец, знаменитое пророчество Исайи о царстве Божьем на земле: когда воссядет на престол исполненный страха Господня, тот, чьи чресла будут препоясаны правдой, – «тогда волк будет жить вместе с ягненком и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море» (XI 1–9). Исайя не говорит, но из существа той мысли ясно: человек уже не будет терпеть и земных невзгод. Откуда им взяться тогда? Они были Божьей карой за нечестие, другими словами, реакцией мира на своевольное поведение человека; теперь человек исполнен ведением мировой воли и ревностно исполняет ее, следовательно, и мир с ним заодно. Будут едины сердца людей, и разрозненность всей твари превратится в гармоническое единство, и воцарится в мире всеобщее благоденствие.

XVII

Только теперь, достигнув вершины, мы сумеем понять начало и развитие еврейской религии, подобно тому как только в расцветшем цветке могут быть познаны его почка и рост.

Как бы ни объяснять происхождение религии, вне спора остается одно – что религия есть умозрительное обобщение опыта; человек должен был обладать некоторыми основными познаниями о мире раньше, нежели облек их в простейшую религиозную форму – в миф. В трудной борьбе за существование он учился жить, зорко наблюдал и страстно заинтересованной мыслью проверял свои наблюдения. Опыт, собранный в те несчетные темные века, должен был постепенно отложить в человеческом уме некое смутное и целостное разумение миропорядка. И вот, уже в поздний час истории, сравнительно незадолго до нас, зарождается религия. На первых порах она не что иное, как мирообъяснительная гипотеза: рассказ о строе и движении мира как целого. Такой рассказ по существу предмета не мог быть описанием: необозримая множественность и сложность мира может быть представлена только символически, в образах. Поэтому всякая религия вначале есть миф; ее назначение – изобразить познанное взаимодействие мировых сил в виде модели, как взаимодействие живых образов. И так как миф слагается коллективно, то содержание всякой мифологии определяется характером данного коллектива, то есть всякая мифология национальна.

Миф с самого начала воплощает в себе те два основных познания человеческой мысли, без которых была бы невозможна никакая целеполагающая деятельность; притом он с самого начала отождествляет эти два знания как единую двустороннюю правду о мире. Именно, во-первых, он знает мир уже не раздельной множественностью самочинных, взаимнонезависимых явлений (как, может быть, чувствует животное), но совокупностью нескольких громадных организованных систем; развитие мифа идет путем неизбежного признания все более тонких и более широких взаимодействий, пока не достигает своего предела, то есть представления о мире как абсолютном единстве. Это высшее по знание, за тысячи лет предвосхищающее последний итог науки, есть идея единобожия. Так сложилась и еврейская религия. Древнейший Бог евреев есть прежде всего символический образ действительности как единой системы сил.

Страница 100

На следующую страницу