Избранное. Сборник - стр. 7
Сосна (Художник Виктор фон Голдберг)
Танька Широва, невысокая худенькая девчонка с выступающими ключицами и короткой пергидроленой чёлкой, лихо отплясывала в купальнике под песни группы «Шахерезада», нёсшиеся с кем—то прихваченного с собой магнитофона. Танюха кричала, в танце размахивая над головой белым платьишком с легкомысленными розовыми лепестками:
– Ребята, навсегда запомните меня такой!
«Ночка, ночка,
ночка-черноночка,
подари мне миг услады!
а-ха-ха-ха-ха!»1
Такой я её и запомнил. Танцующей и поющей на фоне жёлтого прибрежного песка, с оспинами мелких камушков, сочной зелёной осоки и стелющегося слезой дыма костра.
Через 26 лет, в течение которых, мы поговорили всего единожды, Татьяны не стало. Инсульт. Мне написали о похоронах за сутки, и я, торопясь в безвременье пересыхающим родником, не смог скорректировать планы. Да и был ли я там необходим? А остальные? Спорно… Зыбко… Вряд ли я свыкнусь с мыслью, что ко мне на кладбище притащится какой—нибудь малознакомый субъект. Полагаю, не велико количество добра, сделанное мною людям, ну и они также испытывали к моей персоне мало симпатии, и не стоит посмертно ворошить прошлое, приглашать на проводины тяготившихся общением. Валите сразу к отцу лжи, лицемеры!
Раньше высшей похвалой мужчине звучало: «Я б пошёл с тобой в разведку!»
А сейчас?
Есть те, кому б ты подмигнул из гроба?
И сколько их? А?
Или больше других, при чьём приближение ты незаметно сплюнул бы и тихонько, дабы посторонние не услышали, с липкой лаской в голосе, вопросил: «Где ж, вы, падлы, шкерились, когда я вас звал?»
А тебя многие пожелают увидеть среди плакальщиков?
Однако… в стыдливой теплоте заката мёртвому не безразлично ли…
Хм…
Давным—давно – 1 (сб. «Мой друг Марсель Кузьмич»)
Случилось это так давно, что и подумать страшно. (Поэтому, чтоб не пугаться, писать я стану, не думая) Много спирта с того времени испарилось, ещё больше сигарет искурилось, а те, о ком речь ведётся, живы ли, нет ли, неведомо. Вестимо, трава тогда росла зелёная, тучки над буйными головушками проплавали прозрачно-серые, а вода из-под крана казалась чистой-чистой, настолько чистой, что некоторые рисковали заливать ею похмельный пожар. Правда, Президент был уже тот же, что и ныне, ну, да не о нём речь, раздолья ему с корешами в офшорах!
Служил я в ту пору мытарем в одной крупной телекоммуникационной компании. Должность официально называлась – менеджер по работе с дебиторами, а мытарями нас, изгаляясь, обзывал технический директор, отец наш двоюродный, обладавший специфическим чувством постоянного юмора. Одно слово – полковник. Бывший военный.
В обязанности мои тогда входило посещение несознательных граждан, не оплативших предоставленную им услугу, напоминание о необходимости погашения образовавшейся задолженности, да приём наличности, коли проштрафившиеся соглашались раскошелиться немедля. Буде, неплательщики настаивали на своём и злостно от платежей уклонялись, я через некоторое время навещал их с лестницей да чёрной-чёрной сумкой с инструментом, и тв на их жилплощади с той минуты транслировало исключительно чёрно-белые хаотичные сигналы, посылаемые гуманоидами откуда-то из созвездия Лебедя.
Работёнка, надо понимать – собачья. План – 40 квартир. Обход в вечернее время. Зимой и летом, под дождём, снегом и градом. До отдалённых районов добираешься своим ходом, за свой счёт. И согласился я на неё не от хорошей жизни. Впрочем, как у любого явления, у неё были и положительные стороны. Применительно к мытарству они заключались в постоянном окладе и процентах от собранных сумм. Больше соберёшь – больше получишь.