Размер шрифта
-
+

Избранное - стр. 4

Здесь снова и снова «…кто-то падает крестом/ И осеняет поле/ На три открытых стороны:/ России, вечности, войны…» И матери проводят жизнь «в нищете безвыходной и жалкой,/В неизбывном страхе за детей» и молитве к Богоматери, чей потемневший лик по-прежнему взирает «с холодной лаковой доски». И сам себя ловишь на доселе запретной, а теперь вылезающей из-под спуда мыслишке, и понимаешь, что деваться с подводной лодки некуда:

Что сердце слабое? Трепещет
Надеждой перемены мест?
Ты эмигрант, ты перебежчик,
Невозвращенец и мертвец.
Твой век не вышел из окопа,
Твой год уже полёг костьми.
Твой час настал – но неохота
В сырую землю, чёрт возьми!
И вот стоишь перед таможней
С нелепой ношей за спиной:
Со всей великой, невозможной,
Смертельно вечною страной…

Но здесь даже сухая серая полынь, «нестерпимо горько» звенящая на обочине той же дороги, передаёт тебе дыхание жизни. И понятно, что «до бела снега догорать» негде, кроме как в России – конкретно во Владимире, что навеял эти строки. И когда, прикрыв глаза от жгучей боли, рассыпаешь хлебные крошки – «кто-то в шорохе крыл» подбирает их все до единой.

Стихи здесь выдыхает сам тёплый воздух, заточённый на скучной окраине, и сама эта окраина звучит окариной, способной извлекать из себя незатейливую, а всё-таки мелодию. Не только нарастающий шум листвы предстаёт взволнованным ошеломляющим монологом, но «на всех немыслимых ветрах» распускаются полотна речи: «Спасти, утешить, оберечь,/ Дать мужества на ополченье…/ И небо – речь, и поле – речь,/ И рек студёные реченья…».

Андрей Расторгуев, поэт, член Союза писателей России.
Екатеринбург.

Тёмный сад

Стихотворения 1982–1991 гг.

«Всё начинается в осенней вязкой глине…»

Всё начинается в осенней вязкой глине:
Вечернее дыхание полыни
И долгий, смутный разговор,
И путь в густой туман, где дремлют гребни гор,
И сонная душа, и песня о долине.
Всё начинается в глубокой колее.
Колёса брызжут ржавою водою,
Забрызганное небо над тобою
И лес, как призрак, молчалив.
Когда настанет час небесного отлива,
С собою унесёт отлив
И свет, и тьму, и круг луны унылой,
И обнажатся мрачные обрывы
И гребни острых скал на ложе дна.
И ты узнаешь: ложь всегда одна,
А истин много.
Если о России
Не говорить, не думать, не дышать,
И глину не месить лаптями, сапогами,
Колёсами поющих жалобно телег –
Мы канем в пустоту, не отыскав ночлег,
В урочный час небесного отлива.

Ночь

Полно, да ночь ли это была?
Словно два льняных полотна,
Небо бело и земля бела,
Где-то за белым темна луна.
Сонные очи не смеют спать –
Как холодит молодую грудь
Время, которое любит стлать
Белое, белое – вдаль и вглубь.
Время погони! По руслам жил,
Словно по руслам спящих рек,
Кто-то безвестный уносит жизнь
Туда, где сливаются снег и снег.
Кони летят – полотна не смять,
Зимнего воздуха жуть и сласть.
Белое, белое мчится вспять –
Время, которое любит – красть.
Но сверху, откуда пути видны,
Смотрит пристально за тобой
Горячий и чёрный зрачок луны
С птичьей каёмкою золотой.

«Мне видится, как будто снится…»

Мне видится, как будто снится
Знакомое давным-давно:
Старушки раскупают ситцы,
И макароны, и пшено.
Рубли измятые считая,
Едва губами шелестят,
Потом снимаются как стая
И в высь над городом летят.
Летят над серыми домами,
Над чёрным заводским прудом,
Отягощёнными крылами
На воздух опершись с трудом.
Страница 4
На следующую страницу