Из рода волхвов - стр. 15

Душа его бесновалась, стремилась куда-то, за кем-то, кого он в лицо никогда не видел. Но Яна это только сильнее раздражало, поэтому он бродил возле дома, как медведь-шатун, – такой же неугомонный и злющий. Спать хотелось невообразимо, но тело его было словно само не своё. Вдруг вдоль дороги скользнула чья-то тонкая тень в серой шубейке. Он замер и пригляделся, гадая, кому ещё не спалось в такое позднее время, но в окружающей темноте видно было плохо. Смутное подозрение кольнуло его сердце, и Ян устремился вслед за ночным незнакомцем. За мечом решил в дом не ходить – в случае чего ему хватит и рун.

Когда тонкая тень, опасливо оглядевшись, хотела было перелезть через покосившиеся ворота, чтобы не идти мимо чужих окон, он перехватил её за руку. Слабый женский вскрик прорезал ночную тишину. Ян буквально стащил незнакомку с забора и с интересом скинул с неё капюшон. Кудрявые вихри русых волос рассыпались по узким плечам, а карие глаза на милом лице уставились на него с возмущением. Но в их глубине мелькнул ничем неприкрытый страх.

– Ты ещё кто таков? А ну пусти меня! – недовольно зафырчала девица и попыталась вырвать своё запястье из цепкой хватки. – Пусти, кому сказано! Сейчас так закричу, что вся деревня проснётся и узнает о том, как волхвы княжеские к девкам деревенским пристают!

Ян слабо усмехнулся, чувствуя, как сердце в груди вновь заколотилось в отчаянном припадке. Он никогда прежде её не видел, но что-то внутри тянуло к ней с непреодолимой силой. Словно кусочек его души вдруг нашёл давно потерянную половину.

– Я на твоём месте на защиту людей не рассчитывал бы, волхва. Или скажешь – ошибаюсь?

Глава 4

В некоторых своих снах Лина смотрела на мир чужими глазами – в них её звали «Мира». Она говорила как «Мира», думала как «Мира» и вела себя как «Мира». Это чувство было странным и противоречивым, но, вопреки всему, не вызывало в ней отвращения или же внутреннего неприятия. Мира казалась естественным продолжением её души, её тела и чем-то удивительно родным и близким, несмотря на то, что они были разными, как ночь и день. Мира была светловолосой и сладкоголосой, похожей на маленькую певчую птичку, а ещё невероятно красивой. Её любили все вокруг: соседи, друзья и улыбчивый симпатичный юноша, который всегда ласково звал её «пташкой».

Лина видела его во всех своих снах, но никогда не слышали имени.

Он приходил на закате, когда солнце растекалось алой краской по зелёной траве. Он приносил ей полевые цветы, плёл венки и кружил на руках до тех пор, пока «Мира» со смехом не просила опустить её на землю. Лина привыкла к этому странному юноше и к щемящему чувству в груди, которое всегда возникало после пробуждения. Однако сегодня она очнулась от ужаса и слёз, которые жгли глаза.

Во сне её ласковая и нежная Мира умерла, а образ красивого молодца с глазами цвета весенней листвы окропился кровью. Лина видела, как рушились города, как полыхали деревни и умирали люди, вздымающие руки к небу в надежде на спасение. Лина видела полчища монстров. А ещё сгорбленную фигуру в черных одеждах и взгляд, горящий безумием.

И когда эти зелёные глаза, полные невыразимого отчаяния, обратились к ней – она проснулась. Подскочила на скрипнувшей постели в слезах, ощущая пустоту в месте, где должно было быть сердце. Голова разрывалась от боли, как и всегда после подобных видений. Но сегодня – особенно сильно. Она слабо заскулила, хватаясь за виски, рухнула обратно на кровать, надеясь заснуть. Но ничего не вышло. Боль не уходила, лишь становилась сильнее, а слёзы продолжали капать на подушку, пропитывая ткань солью.