Из Ро́ссии с любовью - стр. 7
Казалось, нет счастливее семьи во всём Франкском королевстве. Детки росли здоровыми и умными. Были у них и кормилицы, и няньки, и учителей из Парижа для Гильома выписали, но Екатерина всегда утверждала – ничто не сможет заменить детям любви родительской. Много времени проводила графиня в учебном классе и детских комнатах. Очень уж хотелось ей привить детям любовь к Ро́ссии. Граф, души не чаявший в жене, не возражал. Он и сам до вступления в наследство не один год провёл на родине супруги. Служил, изыскивал торговых партнёров, путешествовал. Тогда-то и познакомились они с князем.
Графство процветало, налоги в королевскую казну отправлялись вовремя. Всякому делу пригляд нужен, и не следует полагаться только на управляющих. Осел граф, и земли плодородием радовать стали, море с бо́льшей охотой богатствами своими делиться, шахты…
– Уважаемый мэтр, я уже понял, что всё было лучше лучшего. Только не понял, почему Мария Павловна должна договор до захода солнца подписать? – прервал неспешное повествование Ружинский.
2. Глава 2 Шопинг и нетипичное поведение мужчины во время оного
«Не в деньгах счастье, а в покупках», – сказала Мэрилин Монро. Ну так и шопилась бы чаще, а не антидепрессанты пила.
– Немного рассказывать осталось. Потерпите, молодой человек, – ответил Дюбуа, поправил папку так, чтобы её срез был идеально параллелен краю стола, ручку, лежавшую в углублении простого письменного набора, переложил пёрышком в другую сторону, вздохнул и продолжил: – В прошлом году случилось несчастье. Графиня умерла. За неделю сгорела голубка наша. Маги-целители только руками разводили, не в силах помочь бедняжке. Граф затосковал. Он любил своих детей, но жена для него была частью души. Сначала несчастный вдовец метался по графству, не находя себе места, а недавно велел снарядить корабль и отбыл в неизвестном направлении. Может быть, он поступил необдуманно, но кто вправе его судить? Конечно же, обширными владениями управляют надёжные, проверенные годами и ответственными постами люди... В замке живёт вдовая матушка графа. Но всё стало как-то не так, что ли…
– Дорогой мэтр, госпожа Вежинская здесь каким краем? – нетерпеливо повторил вопрос Иван Фёдорович.
– Ах, да! Перед смертью графиня наказала, чтобы в течение года со дня её смерти детям нашли гувернантку из Ро́ссии и заключили с ней договор. Сегодня ровно в семь часов пополудни исполнится год, как почила прекрасная Екатерина, – и Дюбуа вновь вздохнул.
– Кажется, я понял, – хлопнул себя по коленке мой покровитель. – Вы же не единственный маклер в графстве. Должно быть, граф пообещал неплохую премию тому, кто сможет выполнить условие завещания покойной. Я прав?
– Прав, – не стал запираться хозяин бюро. – И если мадемуазель Вежинская подпишет договор до указанного часа, то я готов поделиться с ней гонораром. Скажем… эээ… десять франков.
– Сто! – последовало безапелляционное заявление.
– Месье, помилуйте, вы режете меня без ножа! Мне останется меньше половины, – вскочил из кресла мэтр.
– Хорошо. Семьдесят пять, и ни сантимом меньше. Только на этих условиях Мария Павловна подпишет договор сегодня, а не завтра утром.
Вытаскивая из ящика стола два одинаковых кожаных кисета и отсчитывая из одного двадцать пять монет, месье Дюбуа вид имел такой, словно ему без анестезии удалили разом все зубы.