Ива, Антония или Вероника - стр. 3
Я догадываюсь, что она имеет в виду.
– При чём здесь это? – цежу я довольно грубо.
У Тони резко обостряется румянец на скулах.
– Потому что всё это звенья одной цепи, сестрёнка. Но убийство в целях наживы – это уже слишком!
– Да пошла ты…
Мне никогда не стреляли в висок, и я не падала как подкошенная. Но сейчас от слов Тони хочется упасть, раскинув руки, и снова провалиться в глубокое безмолвие. Однако я изо всех сил держусь в независимой позе йога, скрестив ноги на постели.
– Что-то не сходится. – Внутри всё сжато до боли, но голос рвётся сквозь тугой ком и звучит почти уверенно. – Даже если бы я взорвала целый посёлок, мне совершенно незачем звонить всем вам с признанием! Особенно тебе! – Под конец короткой речи я гневно ору и тут же вновь захожусь в кашле. Голос надламывается, падает, оборвавшись на взлёте, в глазах резко темнеет. Состояние моё слабое, еле живое, и от крика мгновенно бросает в жаркий пот.
– Очевидно, причина в той дури, которой ты наглоталась. – Тони по-прежнему спокойна и холодна. – Алексей нашёл тебя здесь в первом часу ночи, валяющуюся в сугробе на обочине, всю в грязи и крови. Ты сообщила, что ездила в Щепнёво и сбежала оттуда, потому что убила топором мужчину.
И она срубает меня взглядом золотисто-карих глаз. О, Тони уже давно не та нескладная, прыщавая и сутулая девушка, какой была в юности. Теперь она настоящая красавица – стройная, подтянутая, с нежной смуглой кожей и тонким румянцем. Правда, в свои почти тридцать четыре года она до сих пор не замужем.
«Глупое трепло…» – думаю я об Алексе. Во рту внезапно становится очень сухо, и я невольно облизываю края губ.
– И как ты отреагировала на мой звонок? – Я жду ответа с невольным трепетом.
– Посоветовала тебе проспаться, – Тони хмыкает. – Кто бы мог подумать, что это окажется правдой?!
Надо же, насколько глубоко я восприняла совет. Проспала три дня.
– И что теперь? Побежишь в полицию? – тихо спрашиваю я, держась за край кровати, чтобы не упасть. Очертания предметов расплываются, матрас подо мной колышется, как на волнах.
– Побегу? – Тони поднимает бровь. – Я не настолько законопослушна. Ты как-никак моя сестра. Но учти, если меня вызовут на допрос, я не стану тебя выгораживать. – И она независимой походкой выходит из комнаты, бесшумно притворив за собой дверь.
Шлейф тонкого аромата её духов ещё долго стоит в воздухе.
А за окном медленно тускнеют краски вечера. Уткнувшись щекой в горячую мятую подушку, я изо всех сил пытаюсь вспомнить тот страшный, провалившийся в чёрное небытие день – семнадцатое января.
Глава вторая
Первая половина шестнадцатого представала передо мной ярко и отчётливо. Около часу дня Алекс встретил меня после занятий в институте. Перекусив в «Забаве», мы пошли в парк, где я долго каталась с горки. Я хохотала и бесилась как непослушный ребёнок, а муж стоял столбом чуть поодаль, в группе скучающих «взрослых», и корчил осуждающую мину. К вечеру я почувствовала лёгкое недомогание и кашель. По настоянию Алекса приходил врач, установивший обычное ОРЗ. Я выпила лекарство и заснула.
Вечерние события качались в памяти, как пьяный корабль. Воспоминания прибивало к берегу разбитыми в щепки, они лепились одно к другому в затейливых сочетаниях, складывались в причудливые пазлы, перемешивались, как в калейдоскопе, путались с обрывками больных сновидений.