История Сочинителя. Творческое начало - стр. 28

Летописи и жития святых формировали душу русского языка. И самое главное – определённого рода, мечтательные сказки. Жития создали основу для авторского «я». И в летописном «Слове о полку Игореве» есть зародыш авторского «я».

Замечательная вещь это «Слово». Откуда явилось? Почему так поэтично и душевно?

Именно задушевность проникла в русский язык. Русская задушевность – это особое желание, сформированное славянским «язычеством», воспитавшим самобытное чувственное восприятие мира, память о мечте и безымянных славянских опытах сочинительства.

«Слово о полку Игореве» – символ грядущих возможностей русского языка. Вот именно: не «сказание», не «повествование», а Слово.

Моё отношение к Пушкину (Пушка – выстрел, громогласное объявление о новом этапе, всё символично) неоднозначно.

Я презираю свинячий восторг его почитателей. Паразиты-литературоведы исказили его значение.

Не Пушкин породил новый язык, а язык востребовал Пушкина, влился в него, поселился в нём. Это эстафета Творческого Начала, перешедшая в Россию с Запада. Язык, который якобы впустил (ввёл) Пушкин в поэзию и литературу, уже существовал устно. Но Пушкин, Лермонтов и Гоголь были принесены ему в жертву (развитию Творческого Начала в русском языке). И этот заряд был так велик и силён, что Пушкина словно подхватило течение и вынесло на стремнину творческого процесса.

Я бы сказал, что Пушкин «шаманил», проникая посредством «нового» языка в пространство Творческого Начала. Его творчество неосознанно, он так и не пришёл к осознанности. Но он был здесь первым, и я всё понимаю.

Когда у него было истинное наитие, когда он «шаманил», то делал открытия. И величайшее интуитивное открытие – ощущение значения языка и проектирование его будущего.

Всё это стихотворение – программа, это голос Творческого Начала, воцарившегося в русском языке.

Не нужно думать, что Пушкин осознано программировал будущее. Если бы это было так, то и творчество его было иным, не таким поверхностным и распылённым.

Пушкин – интуитивист. Наитие ещё нужно осмыслить. Если к тебе пришло вдохновение, если ты уловил космические ритмы, то это ещё не твоё вычленившееся «я», не твоё авторство, а призыв к авторству, знак авторства.

В «Пророке» прозвучал лишь призыв к творчеству. Оно становится жизненным и Авторским не столько от неосознанного наития, сколько от усвоения Художественного Метода.

Пушкин, как и многие авторы, загнал себя в тупик. Он не реализовал себя в творчестве. Его коснулись «уста» Творческого Начала. Этот огненный «поцелуй» и послужил началом осмысления «русской идеи» и мечты Сочинителя.

Пушкин – это первое русское авторское «я» в мировой цепочке творческих сущностей. И у него была возможность Авторского развития – настоящая творческая реализация, которой он не воспользовался. Многие по себе знают чувство упущенных возможностей.

Он перенёс на русскую почву многие уже готовые творческие формы, результаты западного языкового процесса развития Творческого Начала. Он во всём себя пробовал. Это было его метание, оно не позволяло ему идти в глубину, в содержание, и отсюда поверхностная тематика, описательность простых человеческих страстей и ощущений (чем он так «дорог» недалёким почитателям его таланта).