История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции - стр. 165
С приходом к власти Н.С. Хрущёва мало что изменилось, положение творческих союзов скорее ухудшилось. То, что заявили напостовцы и налитпостовцы в 20-х годах, окрепло, идеологически оформилось в различных партийных установлениях. В.Н. Шевелёв в талантливо написанной книге «Н.С. Хрущёв», цитируя отрицательные и положительные отклики после его отставки в 1964 году и приводя многочисленные факты биографии, пришёл к выводу, что «добро и зло были уравновешены в нем»: «Это был человек больших страстей и великих заблуждений» (Шевелёв В.Н. Н.С. Хрущёв. Ростов н/Д, 1999. С. 2). Считая себя специалистом по сельскому хозяйству, он при Сталине написал статью «О строительстве и благоустройстве в колхозах», в которой прямо говорил, что необходимо сселить мелкие колхозы в крупные и благоустраивать их (Правда. 1951. 4 марта). Были и серьёзные просчеты в формах переустройства укрупнённых колхозов. Сталин был недоволен статьей Хрущёва, и 2 апреля 1951 года ЦК ВКП(б) распространил письмо «О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением мелких колхозов». В письме говорилось и об ошибочной статье Н.С. Хрущёва, который тут же признал свои ошибки. «Дорогой товарищ Сталин, – писал Н.С. Хрущёв. – Вы совершенно правильно указали на допущенные мною ошибки…» Сталин простил его, но тут же сказал: «Хрущёв болен манией вечных реорганизаций, и за ним следует внимательно следить» (Там же. С. 78—79). Маленков, пользуясь близостью к Сталину, помог Хрущёву поменять Киев на Москву, принять непосредственное участие в политических интригах после смерти Сталина в борьбе за власть. Маленков был председателем Совета Министров и секретарём ЦК КПСС, обладал той же властью, что и Сталин, но эту власть через год, используя партийную номенклатуру, отобрал у него Н.С. Хрущёв.
На ХХ съезде КПСС коммунисты и весь народ узнали много фактов из истории страны, о репрессиях и о культе личности И.В. Сталина.
На ХХ съезде КПСС Михаил Шолохов, продолжая критическую оценку современной литературы, которую он высказал ещё два года назад на писательском съезде, коснулся и личности Фадеева как генерального секретаря Союза писателей СССР, погубившего себя и как писателя, и как человека: «Фадеев оказался достаточно властолюбивым генсеком и не захотел считаться в работе с принципом коллегиальности. Остальным секретарям работать с ним было невозможно.
Пятнадцать лет тянулась эта волынка…» Шолохов сожалел, что немалые творческие силы у Фадеева уходили на решение бытовых писательских проблем, которых было множество, так потеряли талантливого писателя, автора «Разгрома» и «Молодой гвардии». «Творческих работников литературы нужно избавить от излишней заседательской суеты, от всего того, что мешает им создавать книги. Мы и так понесли немалый урон от того, что такие крупные художники слова, как Леонов, Тихонов, Федин, потратили уйму драгоценного времени на всяческие заседания, вместо того чтобы на воле изучать жизнь и писать книги. Пора с этим кончать! Читатели ждут от нас книг, а не речей на заседаниях» (ХХ съезд КПСС: Стенографический отчёт. М., 1956. С. 585—586).
Шолохов говорил не столько о Фадееве, сколько о той бюрократической системе деятельности Союза писателей, которая изматывала руководящих писателей, не давала им возможности писать. К сожалению, литературные обыватели этого не заметили.