История разведенной арфистки - стр. 9
На следующий день я отменил все дела и поспешил в Иерусалим, где нашел маму очень ослабшей; ее лихорадило. Я позвонил врачу, купил лекарства и решил, несмотря на ее возражения, остаться на всю ночь у нее дома, воспользовавшись случаем, поколебать ее сопротивление идее переезда, о которой ты знаешь; воспользоваться, так сказать, ее слабостью – ради нее самой. И на самом деле – и упреками, и просьбами к следующему утру мне удалось склонить ее к тому, чтобы она попробовала пожить неподалеку от моего дома в Тель-Авиве хоть пару месяцев.
Уверен, что ты ни на секунду не поверишь, что из этого может выйти хоть что-либо путное, как уверен и в том, что все, что я предлагаю или делаю, – не что иное, как тщетные попытки. Но я хочу держаться за них, ибо знаю, что жизнь избирает путь непредсказуемый, превращающий воображаемое в реальность. И что вовсе не бессмысленно мое убеждение, что тщательно организованная помощь, проверенные лекарства и надлежащий уход помогут ей, в конце концов, осознать, что этот вариант предпочтительнее одинокой жизни в иерусалимской квартире в окружении чужих людей, когда малейший приступ болезни или несчастный случай может оказаться для нее фатальным, равно как и для меня, делая меня ответственным за все происходящее.
А потому, с моральной точки зрения (прости меня за мелодраматичность), ты обязана не только поддержать и ободрить меня издалека, но должна быть еще и партнером и помощником не только на словах, но и на деле.
Быть образцом.
Наш папа ушел из жизни, а ты выбрала для себя необычный музыкальный инструмент, который вынудил тебя оказаться вдали от дома. Это – твое право. Но, поступая так, ты оставила меня наедине с мамой. Может быть, я покажусь тебе человеком старомодным, этаким одиноким воителем, но эта ноша – не по мне.
Для хорошо организованного проживания мамы я нашел место неподалеку от нас. Это небольшая квартира на первом этаже, или, как это называют профессионалы, цокольном, из которой имеется выход в сад. Владельцы квартиры согласились на временное ее проживание в течение трех пробных месяцев при условии повышенной оплаты, зато отказавшись от задатка и не требуя письменных обязательств на будущее.
Я отвез ее туда, она тщательно ознакомилась со всеми удобствами и была, судя по хорошему ее настроению, вполне удовлетворена, все, что хозяева могли предложить ей, ее, похоже, вполне устраивало. Особенно ей понравился садик. И еще одно – поскольку она прихватила с собой измерительную ленту, она выяснила, что в одну из комнат она сможет поставить свою электрифицированную кровать. Осмотр потенциального жилища закончился тем, что она заинтересовалась личностью предыдущего квартиранта настолько, что попросила описать последние дни его жизни. Затем внезапно с гордостью стала говорить о тихой кончине нашего папы. Слова ее были столь проникновенны, что на какое-то время я не мог пошевелиться, а потом почувствовал, что лицо мое мокро от слез.
Поверь, я так и не понял, что она чувствовала в самой глубине своего сердца. Но ты, которая знает ее так, как не знает никто, только ты можешь это понять. Я – не могу.
В любом случае мама обещала обдумать возможность участия в подобном эксперименте – настрой у нее при этом был обнадеживающе позитивным. Более того – она, в принципе, согласна, но при одном условии. И условие это, дорогая моя сестричка, обращено было к тебе; более того, к твоему сознанию. Заметь, выдвинуто это условие было именно мамой.