История Пскова и Псковской земли - стр. 21

Но, успевая в делах мирских и превращаясь из пастырей церкви в светских чиновников, псковское духовенство с 1347 года начало быстро клониться к упадку в делах своего церковного служения. Оставаясь без надлежащего надзора и гоняясь за мирскими выгодами, оно без всякого внимания и кое-как занималось своими существенными обязанностями служителей церкви и довело это важное дело до крайних беспорядков. Митрополит Киприян в своем послании к псковскому духовенству пишет, что до него дошло известие от их же попа Харитона и его товарищей, что во Пскове нет ни правильного номоканона, ни уставов литургии Ионна Златоустого и Василия Великого, ни правильного синодика, ни требника – как крестить детей и венчать браки, что у них крестят детей, обливая водою, а не погружая; что приобщают св. таин Христовых по окончании обедни, т. е. по сделании отпуска, а при освящении церквей антиминсы режут начетверо и дают в церковь одну четвертую долю. К тому же не должно опускать из вида, что при слабом надзоре, при выгодности иных духовных мест и при почете, которым вообще пользовалось духовенство, должности духовных сделались предметом искательств для людей, вовсе к ним неспособных и недостойных, которые стали достигать их посредством подкупов и разных неприличных происков у мирских людей, что было весьма удобно делать, ибо все духовные должности зависели от выбора мирских людей, а владыка только рукополагал избранных и не имел возможности контролировать самый выбор.

Все это мало-помалу установило в псковском обществе очень невыгодный взгляд на духовенство относительно его пастырской церковный деятельности; так что у многих мирских людей, и даже у духовных, зародилась мысль: да нужно ли иметь духовенство и нельзя ли обойтись и без него. Эту мысль, может быть давно уже блуждавшую у многих, в 1471 году развили до учения и пустили в ход три ересеначальника, – стригольник Карп, диакон Никита и третий, имя и звание которого не сохранилось в памятниках. Они, но свидетельству посланий патриархов Константинопольских Нила и Антония, под видом благочестия и желания сохранить божественные писания и священные каноны, всех святителей, священников и клириков, как поставляющих, так и поставляемых, назвали поставленными на мзде и еретиками, объявляя только себя правоверными. Потом, отвергнувши всю церковную иерархию, они начали отрицать уставы церковные и даже таинства, совершаемые чрез священников, например: причащение телу и крови Господней и покаяние, повелевая каяться к земле, а не к священникам. Таковое дикое и противохристианское учение, естественно, должно было поднять против себя как церковную иерархию, так и всех благомыслящих людей во Пскове и в Новгороде; и ересеначальники были схвачены в 1376 году и отвезены в Новгород, где по суду владыки Алексия были отлучены от церкви, а судом народного веча сброшены с моста в Волхов. Но, разумеется, казнь ересеначальников не прекратила ереси, глубоко пустившей корни в приготовленном к тому обществе. Ересь взволновала весь Псков и слух о ней достиг даже до Константинополя, и оттуда в 1382 году приехал во Псков Суздальский владыка Дионисий, с благословением и грамотой патриарха Нила, по поручению новгородского архиепископа Алексея начал учить псковичей надлежащему пониманию закона Божия, утверждать в истинной христианской вере и убеждать, чтобы не слушали злонамеренных людей и еретиков. Потом, в 1384 году, приезжал во Псков сам владыка Алексей и, кажется, по возможности уладил дело о стригольниках, так называемых по ремеслу своего ересеначальника, хотя, конечно, следы ереси еще оставались, и следы довольно заметные. Ибо еще в 1395 году Константинопольский патриарх Антоний нашел нужным послать грамоту во Псков против стригольников, да и тогдашний митрополит всея Руси Киприан в том же году приезжал в Новгород едва ли не по делу о стригольниках; ибо псковичи, как только услышали о приезде митрополита, немедленно отправили к нему свое посольство для принятия благословения и представления поминков; а митрополит, отъезжая из Новгорода, немедленно послал во Псков полотского владыку Феодосия, который от митрополита и привез грамоту патриарха Антония.