История Пскова и Псковской земли - стр. 20

Наконец новгородцы, чтобы прекратить все недоумения со Псковом, в явной и прямой помощи которого они нуждались по случаю войны с шведским королем, в 1347 году заключили с псковичами формальный договор, по которому признали Псков младшим братом, т. е. таким же независимым и самостоятельным государством, как и самый Новгород. Относительно же управления церковными делами, по настоянию псковичей, новгородцы в том же формальном договоре положили законом, чтобы новгородский владыка управлял псковской церковью чрез своего наместника, непременно выбранного из псковичей, а отнюдь не из новгородцев, и чтобы ни по каким делам не вызывал псковичей на свой суд в Новгород. Это новое узаконение, принятое за основный закон, на время удовлетворило псковичей, примирило их с новгородским владыкой и они обещались принимать его по-прежнему во время его срочных подъездов и давать суд на целый месяц. Кроме того, в дополнение к договору псковичи выговорили себе право, чтобы при владычнем наместнике на суде и во всяком церковном управлении Пскову держать своего мужа из мирских людей; так что владычен наместник мог вести свои дела не иначе как по согласию с мужем, назначенным от веча. После таких важных уступок владыки новгородские опять вошли в сношения с псковичами и стали по-прежнему посещать Псков, и в урочное время на подъезд и суд, и в неурочное время, по просьбе псковичей. Таким образом, по-видимому, все было улажено надлежащим порядком; но на деле и та и другая сторона не были удовлетворены. Псковичи были недовольны тем, что их церковь все еще оставалась в зависимости от новгородской; а владыка новгородский, конечно, не мог не скорбеть, что его архипастырская власть осталась почти при одном праве – пользоваться определенными доходами.

Законы относительно церковного устройства во Пскове, утвержденные мирным договором 1347 года, дали новое направление всему строю псковской церкви. Владыка новгородский, по миру 1347 года, почти лишенный всякой власти во Пскове, естественно, ничего не мог сделать в пользу благоустройства псковской церкви и волей-неволей должен был оставлять ее собственной ее судьбе. Все его распоряжения, как бы они ни были благоразумны и благонамеренны, почти не имели никакой силы; ибо, с одной стороны, на него самого псковичи смотрели не столько как на архипастыря, сколько как на откупщика подъездных и судных пошлин, а с другой стороны, единственный орган владыки во Пскове, его наместник, непременно из псковичей, и притом под надзором мирского человека, назначенного вечем, не столько зависел от владыки, сколько от мирского общества. Все это поставило псковских духовных в какое-то неопределенное и неясное положение: духовные, по миру 1347 года, оставаясь без надлежащего надзора и защиты от своего отдаленного и стесненного в своих действиях архипастыря, должны были волей-неволей вполне подчиниться крепкому светскому обществу и почти обратиться из пастырей церкви в светских чиновников, выбранных обществом к церковной службе. В мирских делах это положение представляло духовным множество выгод. Духовенству псковскому, после мира 1347 года, открылась дорога ко всем правам: духовные с того времени получили право голоса на вече, так что без их присутствия не начиналось веча: они должны были открывать его своим благословением; без благословения духовных не издавалось основных законов; так, например, в известной судной грамоте читаем: «Ся грамота писана по благословению отец своих попов всех пяти соборов, и священноиноков и диаконов и всего Божияго священства, веем Псковом на вече». С этого преимущественно времени священники и игумены появляются послами от Пскова к соседним государям, участниками в военных походах и даже военными начальниками при защите городов и хранителями общественной казны. Они своим участием в общественных делах приобретают уважение общества и пользуются значительными выгодами; так что даже бояре вступают в должности диаконов и священников, и отнюдь не из особого благочестия, а просто рассчитывая на хорошие доходы от церкви; ибо как скоро таковые расчеты почему-либо оказывались неверными, то те же самые лица не задумывались сложить с себя духовный чин и поступить на иную службу; так, например, летопись под 1477 годом упоминает о боярине Андрее Иванове, сыне попове раздиаконе, который, по определению веча, вместе с другим боярином Опимахом Гладким правил посольство от Пскова к великому князю Московскому.