История противостояния: ЦК или Совнарком - стр. 68

нарком внешней торговли и член ЦК РКП(б) Л. Б. Красин. Не зря его оппонент в этот период Л. Б. Каменев заметил: в высшем партийном руководстве «нет человека, которого мы слушали бы с большим вниманием, чем т. Красина, когда он приезжает из-за границы; нет […] из деловых наших советских людей человека, к которому бы мы относились с большим уважением, чем к т. Красину; нет […] из деловых наших людей товарища, которого больше любил бы Ленин, и это засвидетельствуют все ближайшие помощники т. Ленина»520.

Л. Б. Красин исходил из той обстановки, в которой приходилось действовать РКП(б) в условиях нэпа, т. е. в условиях «изменившихся коренным образом […] обстоятельств деятельности […] партии»521. Красин писал, что «пережитая эпоха оборонительной войны привила нам многие качества, от которых надо теперь отучаться»522. Относительно выдвинутого Лениным предложения о соединении партийных и государственных органов в области контроля Красин заявил: «Организация верхушки нашей партии, унаследованная нами от изжитого уже периода, не соответствует более тому громадному усложнению и количественному увеличению задач, разрешать которые приходится […] высшим органам партии»523. По сути Л. Б. Красин при всех возражениях против «гипертрофированной контрольной службы»524 поддержал ленинские идеи о «реорганизации Рабкрина», раскритиковав в печати высшее большевистское руководство.

В тот же день, 24 марта 1923 г., в той же «Правде», в рамках толкования поздних ленинских статей, выпустил статью «Реформа Рабкрина или реформа центрального аппарата в целом?» В. В. Осинский. Осинский выразил серьезные сомнения в целесообразности соединения Центральной контрольной комиссии РКП(б) с Наркоматом РКИ СССР, полагая, что второй орган поглотит первый, и при этом советская работа, как и всегда на практике, станет придатком партийной, а партийный аппарат «обогатится» функциями, которые он не сможет осуществлять на должном уровне, что дополнительно поспособствует его бюрократизации.

Осинский считал необходимой реорганизацию работы Рабкрина в сторону сокращения его аппарата и отказа от предварительных ревизий в пользу ревизий выборочных525 (заметим, что сталинским ядром партии в 1920-е гг. проводились в жизнь именно эти идеи).

Разумеется, ни о каком отказе от гегемонии правящей партии Осинский речи не вел. По оценке Г. Л. Олеха, «…проект политической реформы партийного и государственного аппарата, предложенный Осинским, во многих позициях повторял прежние проекты группы демократического централизма. Рекомендовалось: 1) Политбюро и Оргбюро соединить в исполнительную коллегию ЦК (13–15 чел.), избираемую пленумом ЦК (30–40 чел.) и ему подотчетную; 2) не менее половины коллегии ЦК сделать членами правительства, которые бы возглавляли важнейшие хозяйственные ведомства; 3) вместо трех заместитетелей у Председателя Совнаркома оставить одного; 4) Совнарком из органа законодательного превратить в полномочный распорядительно-управляющий орган; 5) законодательную работу сосредоточить во ВЦИК, созывающий длительные сессии достаточное количество раз. Программа децистов, заблокированная на VIII съезде РКП(б) группой Зиновьева, вновь, уже в 1923 г., всплыла на поверхность»526. Добавим от себя: программа децистов никуда не девалась, как никуда не девалась ни во время Профсоюзной дискуссии, ни позднее группа демократического централизма, по-прежнему базировавшаяся в Президиуме ВЦИК и потерявшая позиции в ЦК РКП(б) после удаления с ответственной должности в Секретариате ответственного сотрудника аппарата ЦК В. Н. Максимовского. К тому же отдельные тезисы Осинского и децистов эволюционировали вместе с системой. Отсюда и длительные сессии ВЦИК, к необходимости которых пришел В. И. Ленин, когда готовился к XI съезду РКП(б) 1922 г.