История Петербурга в преданиях и легендах - стр. 97
В середине XVIII века в одной из небогатых улиц Петербургской стороны, рассказывает одна из первых легенд о блаженной Ксении, жила счастливая пара, словно «взятая живьём из романов Лафонтена». Придворный певчий Андрей Петров и жена его Аксинья Ивановна так любили друг друга, что «и вообразить невозможно». Но муж неожиданно умер, оставив неутешную двадцатишестилетнюю вдову. И тут что-то случилось с Аксиньей Ивановной, будто бы «съехала с ума с печали». По преданию, Аксинья не смогла перенести того, что её муж скончался скоропостижно, а значит, не успел по православному обычаю исповедоваться и причаститься. Чтобы избавить любимого человека от вечных мук, Аксинья решила отказаться от самоё себя. Она убедила себя, что она не Аксинья, а Андрей Петрович, что это не он умер, а Аксинья, а он только обратился в нее, а «в существе остался Андреем Петровичем». На своё прежнее имя она не откликалась, ходила в мужском платье, и только когда ей говорили: «Андрей Петрович», отвечала: «Ась?». Народ со всего Петербургского острова сходился смотреть на нее. И улицу прозвали улицей Андрея Петровича. В середине XIX века она стала называться Петровской, а затем её переименовали в Лахтинскую.
О происхождении святой можно судить и по другой, малоизвестной легенде. Будто бы Ксения была княжеского рода. Однажды она безумно влюбилась в гвардейского офицера. Но тот оказался негодяем и бросил её. Тогда-то она и решила раздать имущество и пойти странствовать, предсказывая людям их будущее. На улице говорили, что новая Аксинья стала «хорошей предсказательницей». Правда, история прежней Аксиньи на этом не закончилась. После того как она раздала всё своё состояние, родственники объявили её ненормальной. По их жалобе её вызвали в департамент, где некогда служил её муж, и учинили строгий допрос. В конце концов её признали вполне нормальной и «имеющей полное право распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению».
На вопрос одной благожелательницы и покровительницы, как же она теперь будет жить без мужа, Ксения, по преданию, ответила: «Ну, какое вам дело до покойницы Аксиньи, которая мирно покоится на кладбище. Ведь я похоронил свою Ксеньюшку, и мне теперь больше ничего не нужно. Дом я передаю тебе, Прасковья, только ты даром бедных жить пускай. Вещи сегодня раздам, а деньги на церковь снесу, пусть молятся об упокоении души рабы Божьей Ксении». С тех пор никто не знал, где жила Ксения, чем питалась и где скрывалась от дождя и стужи.
Прасковья, которой Ксения отдала свой дом, была женщиной бездетной, о чём постоянно скорбела. Однажды Ксения велела ей идти на Смоленское кладбище, сказав, что там найдёт она себе сына. Не дойдя до кладбища, Прасковья увидела толпу, сгрудившуюся вокруг сбитой извозчиком женщины. Женщина была мертва. Рядом рыдал осиротевший ребёнок. Прасковья взяла мальчика, приютила «и воспитала в христианском духе». Говорят, много лет спустя мальчик стал старостой того храма, который якобы помогала строить Ксения Блаженная. Могила этого легендарного старосты Ивана Ивановича Антонова находится и сейчас на семейном участке Антоновых на Смоленском кладбище. На ней установлен мраморный памятник в виде плакальщицы с урной в стиле русского классицизма начала XIX века.