История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины - стр. 42
Если архитектурный ансамбль Новоспасского монастыря сохранился до нашего времени довольно неплохо, практически без потерь, то монастырское кладбище, увы, не сохранилось вовсе. В 1932 году решением Моссовета оно было полностью – до последней могилки! – ликвидировано. Захоронения еще остались лишь под храмами. Да и то не все. А когда-то в Новоспасском были погребены многие покойные из княжеских и боярских родов Гагариных, Оболенских, Сицких, Троекуровых, Трубецких, Куракиных, Нарышкиных, графов Шереметевых.
Но, прежде всего, Новоспасский монастырь был известен, как место погребения бояр Романовых – предков правящей в России династии. Первым из них, еще в 7006 (1498-м по Р. Х.) году, здесь был похоронен Василий Юрьевич Кошкин-Захарьин. А спустя сорок пять лет – в 1543 году – Роман Юрьевич Захарьин, по имени которого все последующие потомки и стали называться Романовыми.
Но окончательно утвердил Новоспасский монастырь как романовский пантеон не кто-нибудь, а царь Димитрий Иоаннович (Григорий Отрепьев). Он велел перенести в монастырь останки внуков Романа Юрьевича – Василия Никитича, Александра Никитича и Михаила Никитича Романовых, которые, как написано в «Кормовой книге Новоспасского монастыря», «преставились в заточении от царя Бориса». Романовы в свое время попали в немилость к Годунову, и тот разослал их по разным северным волостям, где они все вскоре и погибли. У Димитрия был свой интерес в этом собирании и захоронении в Москве останков репрессированных бояр: ему непременно хотелось показать, что он, как истый Рюрикович, очень почитает своих родственников Романовых, пострадавших от самозванца Годунова.
После этого в монастыре были еще похоронены довольно многие из Романовых, в том числе и брат трех упомянутых Никитичей – Иоанн Никитич. Всех их в родовой усыпальнице под Спасо-Преображенском собором насчитывалось до семидесяти гробов. До нашего времени сохранилось существенно меньше: по рассказам нынешних новоспасских причетников – порядка двадцати. Большинство из них, впрочем, было уничтожено не в советские годы, а еще в 1812-ом.
Но именно в наше время усыпальница Романовых пополнилась еще одним их родственником – великим князем Сергеем Александровичем (1857–1905).
Этот российский государственный деятель рубежа XIX–XX веков, скорее всего, совершенно не сохранил бы о себе памяти, как не осталось ровно никакой памяти о десятках других великих князей и царских сановниках, если бы не его громкая во всех отношениях кончина. Естественным образом, советская историография изображала великого князя жестоким и недалеким сатрапом, повинным в катастрофе на Ходынке и более заслуг не имеющим, а его казненного впоследствии убийцу – благородным страдальцем за счастье народа. Но с переменой власти в стране, переменилось на прямо противоположное и отношение к тому и другому: теперь убийца почитается слепым фанатиком, выродком, а князь – благородным страдальцем. Нынче нередко рассуждают так: если в советское время кто-то был гоним, значит, он непременно достойный, симпатичный человек. Сергей же Александрович у нынешних монархистов вообще в популярности уступает разве что своему августейшему племяннику. Но вот что писал о нем в своих воспоминаниях «На службе трех Императоров» его современник директор Пажеского корпуса генерал Н. А. Епанчин: «Великий князь Сергей Александрович был человек упрямый, неумный, заносчивый, черствый, холодный и на редкость обидчивый, но имел чрезвычайно высокое мнение о себе».