История любви - стр. 8

Я не спеша принял душ, стараясь, чтобы вода не попала на швы. Правая сторона лица начинала болеть: действие новокаина ослабевало. Я, в общем-то, был даже рад, что могу чувствовать боль – чем не наказание за то, что я так опростоволосился? Разве не из-за меня мы потеряли титул чемпиона Лиги Плюща, а репутация бедного Дэйви Джонстона, да и всех остальных, была бесповоротно разрушена? Как назло, студенты последнего курса, которые играли в нашей команде, не знали поражений до сегодняшнего дня! Конечно, нельзя сказать, что всем этим позором они обязаны были исключительно мне, но кому от этого легче?..

Раздевалка была пуста. Должно быть, ребята уже вернулись в мотель. После случившегося, думаю, они не горели желанием видеть меня. Мне было в буквальном смысле горько – на языке чувствовался горький привкус. Я тихо оделся, собрал вещи и вышел на улицу, ощутив морозное дыхание зимы. Несколько болельщиков нашей команды все еще были тут.

Дженкс, подойдя ко мне, спросил:

– Как щека, Барретт?

– Спасибо, нормально, мистер Дженкс.

И тут, откуда ни возьмись, возник еще один до боли знакомый голос:

– Сейчас, наверное, не помешал бы кусок мяса?

Ну, конечно, сэр Барретт-старший. Как типично для моего отца предложить столь «проверенное» средство для лечения фонаря под глазом.

– Не стоит, пап, врачи уже сделали все возможное! – ответил я, приподняв повязку, скрывавшую всю мою дюжину швов.

– Я имел в виду, кусок мяса не помешал бы твоему желудку.

За обедом состоялась очередная папина неудачная попытка завязать со мной полноценную беседу. Такие обычно начинались со слов: «Ну, как поживаешь?», а финальным штрихом была фраза: «Тебе ничего не нужно, сынок?»

– Ну, как поживаешь?

– Спасибо, неплохо, сэр.

– Щека болит?

– Нет, что ты.

На самом деле наркоз переставал действовать, и боль швы начинали причинять просто невыносимую.

– Я хотел бы, чтобы в понедельник ты сходил на осмотр к доктору Джеку Уэллсу.

– Это ни к чему.

– Но он – первоклассный специалист…

– Доктор из Корнелла, насколько я понял, тоже не ветеринар, – бросил я, напрасно надеясь, что этим смогу остановить очередное проявление папиного снобизма: ему всегда подавай лучших экспертов, асов своего дела… В общем, представителей высшей касты.

– Не повезло тебе сегодня, – ответил Оливер Барретт Третий, а затем предпринял (неудачную, впрочем) попытку пошутить: – Такая зверская травма.

– Да, сэр. – Интересно, он и вправду думал, что меня этим можно рассмешить?

Тут вдруг мне пришло в голову, что это «остроумное» замечание моего отца можно рассматривать как весьма тонкий упрек в том, что случилось сегодня на льду.

– Или ты имел в виду мое скотское поведение во время игры?

Мне показалось, что на папином каменном лице отразилось удовлетворение. Но вслух он произнес лишь:

– Не я начал разговор о ветеринарии.

Тогда я решил, что самое время уткнуться в меню.

Пока подавали первое блюдо, мистер Каменное Лицо, кажется, успел, хотя я отчаянно пытаюсь забыть его вечные нотации, пройтись по моим победам и поражениям. Он с важным видом заметил, что, хоть титул чемпиона мы и упустили (грубо играете, папочка!), в спорте важна не победа, а участие. Это его замечание так сильно смахивало на девиз Олимпийских игр, что я сразу понял – сейчас папа в очередной раз покажет, насколько ему до лампочки все, что имеет какое-либо отношение к спортивным титулам Лиги Плюща. Цитировать олимпийские слоганы я не собирался, поэтому ограничился лишь заготовленным заранее «Да, сэр!».